 |
|
главная - история - политика - языки - ислам - туризм и отдых - заказ тура - атлас - библиотека - каталог сайтов - фотогалереи - обои - прогноз погоды - музыка и кино - купить книгу - сувениры - поиск - рассылка | |
Алжир - Афганистан - Бахрейн - Египет - Израиль - Иордания - Ирак - Иран - Йемен - Катар - Кипр - Кувейт - Ливан - Ливия - Марокко - ОАЭ - Оман - Палестина - Саудовская Аравия - Сирия - Тунис - Турция | |
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИСЛАМ
С. М. Алиев
СОВРЕМЕННОЕ ИСЛАМСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ И ЕГО ОСОБЕННОСТИ (на примере Афганистана, Ирана и Турции)Одним из важнейших феноменов на рубеже 80-х годов стало беспрецедентное возрастание социально-политических движений под исламскими лозунгами. Наиболее впечатляющей среди них была антимонархическая революция 1978-1979 гг. в Иране. В результате краха прозападного шахского режима в стране была основана Исламская республика Иран (ИРИ). Согласно Конституции верховная власть стала прерогативой духовного вождя. Это положение Конституции ИРИ было сформулировано на базе концепции аятоллы Хомейни относительно политических полномочий факиха.
Как свидетельствуют тенденции в мусульманском мире и в странах, где существуют мусульманские общины, исламский фактор сохранил свой динамизм и оказывает (хотя и неоднозначное) воздействие на формирование политической ситуации в названных регионах. Кроме того, политико-образующее влияние указанного фактора в некоторых регионах приобретает более интенсивный характер. На растущую потенцию этого явления за последние годы указывает сам характер внутриполитического развития в таких странах как Судан, Алжир, Турция, Афганистан, Пакистан, Малайзия, Индонезия и др. Еще один показатель - география распространения ислама и происламских движений продолжает расширяться в центральной и южной частях африканского континента. Исламская волна докатилась до стран Западной Европы, США и Канады. В эти регионы ислам был занесен растущими потоками мигрантов из арабских стран, Турции, Ирана, Пакистана и Афганистана. Исламская вера и связанные с ней традиции как важные элементы национальной идентичности начали свое возрождение на территорий бывшего Туркестана, на Северном Кавказе, в Азербайджанской Республике, на Поволжье, в Татарии, Башкирии, Крыму, на Балканах, многих других регионах.
Все эти обстоятельства позволяют предсказать высокую вероятность продолжения исламского "бума" в XXI столетии. Соответственно, можно прогнозировать и значительное возрастание влияния исламского фактора на международные, межнациональные и межобщинные отношения. Такой прогноз опирается на факты появления и расширения деятельности нескольких десятков межгосударственных исламских организаций различного направления (политического, экономического, научного и т. д.) [2]. Значительно увеличилась численность неправительственных воинствующих исламских организаций [З].
Победа исламской революции 1978-1979 гг. в Иране привела как академические, так и правительственные, финансово-деловые круги США и других ведущих держав в состояние шока [4]. Это вполне понятно. Вследствие крушения иранской монархии Вашингтонские военно-политические союзники в Европе понесли огромные потери как в политическом, так и в чисто экономическом плане. В результате иранской драмы был разрушен форпост США в важнейшем регионе [5], который позволял им установить свой контроль над крупнейшими центрами добычи и экспорта нефти на Среднем Востоке.
Приход к власти исламских деятелей в Иране, осуществляемая ими новая политика в области экспорта нефти вызвали большие потрясения на мировом рынке нефти. Эта политика сказала сильное влияние на деятельность ОПЕК [б]. Открытая конфронтация Ирана с ведущими нефтяными монополиями Запада оказала заметное воздействие даже на поведение таких прозападных исламских государств как Саудовская Аравия, Кувейт и других.
В начале эры исламского возрождения на Западе серьезно прорабатывались возможные военно-политические меры, направленные на сворачивание деятельности радикальных исламских течений. В этой политике особое место отводилось консервативным, но прозападным исламским режимам. Не без активного содействия правящих кругов Саудовской Аравии иракский диктатор Саддам Хусейн решился на войну против ИРИ. Но изнурительная многолетняя (во многом, может быть, бессмысленная) война скореє привела к укреплению исламского режима в Иране. В известной степени плодом поисков мер для противодействия исламского возрождения стало появление концепции "столкно-вения цивилизаций" [7]. Она чуть не была взята на вооружение геостратегами из атлантического альянса - НАТО. Однако нашлись достаточно мудрые политики, которые сочли увлечения идеями о неизбежных конфликтах между "цивилизациями" неадекватной реакцией, иррациональным подходом к новым международным реалиям.
В настоящее время в политическом курсе по отношению к мусульманскому миру руководители ведущих стран Запада придают большое значение расширению экономического сотрудничества и торговых связей. Президент США Билл Клинтон четко заявил, что характер верховной власти не представляет собой преграды для установления нормальных отношений между США и Исламской республикой Иран. По его словам, этому препятствуют конкретные направления иранской политики, в частности, поддержка иранским руководством "международного терроризма" [8]. Серьезную поддержку получила личная инициатива римского папы Иоанна Павла 2, который выступил с конкретными предложениями относительно дальнейшего расширения сотрудничества между христианами, мусульманами и последователями других "божественных" религий в борьбе против неверия, богохульства и за мирное разрешение международных и межоб-щинных проблем [9]. Выступление Папы за сохранение статуса Иерусалима как исторического центра трех мировых религий - ислама, христианства и иудаизма - вызвало активную поддержку руководителей ряда мусульманских общин Среднего Востока.
Трудно было бы игнорировать глубокие изменения, которые произошли за последние два десятилетия во взаимоотношениях стран мусульманского мира со странами социалистического лагеря. Эти перемены были вызваны с одной стороны исламским возрождением, с другой стороны - провалом коммунистической идеологии во всемирном масштабе.
Характерно, что, невзирая на повсеместный рост религиозности в Советском Союзе, других социалистических странах, как государственно-партийные лидеры, так и ученые (в том числе эксперты в области идеологии и политики в СССР) отказывались признать масштабы этого явления. Во всех документах КПСС и научно-пропагандистских публикациях "настоящий момент" охарактеризовывался как эпоха перехода от капитализма к социализму и торжества идей марксизма-ленинизма [10]. Но вдруг сказалось, что "реальный социализм" утерял именно свою действенность, став иллюзорным. Вместе с распадом Советского Союза компартия СССР самораспустилась, коммунистическая идеология лишилась своего господствующего статуса. В этих условиях в начале 90-х годов в бывших республиках СССР быстрыми темпами возрождались религиозные учреждения, росли ряды верующих. В бывшем советском пространстве стремительно увеличилось число богословов, мулл и священнослужителей других религиозных учений. Подобное развитие политико-идеологической ситуации вскрыла авантюристический и безысходный характер вооруженной интервенции Советского Союза в Афганистане. Выполнение советскими воинскими частями так называемого "интернационального долга" в отношении .антинародного режима левых группировок вызвало в Афганистане широкое вооруженное сопротивление. Оно поддерживалось большинством афганцев и шло под исламскими лозунгами [11]. Новый советский лидер не сразу понял необходимость вывода войск из Афганистана. Но вместе с возвратившимися домой войсками на территорию Советского Союза, как вскоре выявилось, были привезены семена исламского экстремизма. Этот побочный результат афганской кампании - эффект бумеранга. Безрассудная вооруженная интервенция, задуманная и осуществленная партократами из ЦК КПСС с целью навязать афганскому народу режим небольшой группы советских марионеток, потерпела полный крах. Крайняя жестокость в отношении мирного населения, разруха, расстройство экономики, которыми сопровождалась интервенция в Афганистане, обернулась для Советского Союза значительными людскими потерями и много миллиардными (в долларовом исчислении) материальными убытками.
Одновременно война в Афганистане, еще ко времени вынужденной депортации «советских войск, начала перерастать в полномасштабную гражданскую войну, в которой все противоборствующие партии и группировки воюют друг против друга под исламскими лозунгами (хотя в них проглядываются и явные этнические элементы).
Военно-идеологическое преобладание в настоящее время во внутри афганской войне самого экстремистского течения - движения талибов (основателями которых явились учащиеся религиозных исламских училищ - талибы) - еще один важный довод в пользу того, что в Афганистане просоветский режим никакой перспективы к выживанию не имел. Это касается и последнего руководителя указанного режима - Наджибуллы. В этой связи полное недоумение вызывают утверждения относительно его возможностей, особенно тезиса о том, что "последний гвоздь в крышку гроба, в котором вместе с режимом Наджибуллы, бьли похоронены... надежды на демократический путь развития Афганистана, вбили А.В.Козырев и А.В.Руцкой" [12]. Эта позиция нам представляется скореє грубым вымыслом.
В общей сложности, продолжающееся возрождение ислама – сложный и не лишенный внутренних противоречий процесс. Его развитие в недрах отдельных стран и общин имеет свои специфические черты и особенности. Ход этого процесса в одних странах в настоящее время ведет к усилению разобщенности (например, в Алжире [ІЗ], Афганистане), в других - к консолидации существующего государственного устройства (Индонезия, Пакистан), в третьих - продолжает угрожать переживающей эпоху стабилизации и демократизации секуляристской политической системе (Турция, Египет) и т. д.
Однако этот тезис никоим образом не отвергает того, что такие компоненты как солидарность мусульманских стран в борьбе за упрочение национального суверенитета, взаимопомощь в восстановлении и сохранении исламской этики, нравственности, морали и других духовно-культурных ценностей носят общий характер для всех мусульманских общин, переживающих эпоху исламского возрождения.
О значительном своеобразии процесса исламского возрождения в различных странах свидетельствуют некоторые важные черты идейно-политической ситуации в Иране и Турции, чему посвящена основная часть предложенной читателям статьи.
Первое открытое выступление против шахских властей началось в Иране в городе Куме при самом активном участии и под руководством религиозных деятелей в январе 1978г. Второе выступление в феврале того же года в Тебризе представляло собой массовое антишахское восстание, которое было организовано шиитскими оппозиционерами и близкими к ним радикальными политическими группами. В ходе оппозиционных выступлений в это движение включались новые социальные и политические силы. Движение переросло в подлинную народную революцию.
Ряду радикальных левых и крайнеє левым организациям, ранее разгромленным шахской службой безопасности (САВАК) и другими репрессивными службами, удалось в этих условиях значительно восстановить свою позицию. Они вступили в борьбу против властей. К их числу относились и буржуазные организации. Все эти леводемократические и либеральные группировки приложили усилия к тому, чтобы добиться признания со стороны ведущих религиозно-политических деятелей, прежде всего - аятоллы Рухолла Хомейни, аятоллы Сеид Казыма Шариатмадари и других. Особенно большие шансы на сближение с популярными религиозно-политическими лидерами имело "Движение за освобождение Ирана", возглавляемое инженером Мехди Базарганом. Во-первых, эта организация существовала, давно и в ее руководство входил очень известный богослов аятолла Сейид Махмуд Талегани. Во-вторых, М. Базарган - помимо своей основной профессии - был известен как видный знаток ислама. Он был автором целого ряда оригинальных публикаций по исламу.
Важно подчеркнуть еще два обстоятельства. В 70-е годы в общественно-политической жизни Ирана произошли новые сдвиги. Во-первых, среди представителей иранской интеллигенции появились такие яркие фигуры как Али Шариати и Джалал Ал-Ахмед, выступившие с происламски-националистическими концепциями, имеющим явную антимонархическую антизападную направленность. Но они, особенно Шариати, были настроены против традиционного шиитского духовенства [14]. Во-вторых, в этот период вновь выходят на арену левацкие марксистские молодежные организации "моджахидине халк" ("народные моджахеды")и"Федаян-е халк" ("Федаи народа"), которые выступали за вооруженную партизанскую войну против режима. В своих теоретических публикациях они апеллировали также к "революционным" идеям шиитского ислама (о необходимости восстания против тирании)ит. д. [15].
Нет никакого сомнения в том, что исламско-шиитский компонент в воззрениях выдающихся иранских интеллектуалов, которых принято называть "светскими исламистами", а также в идеологии революционных леворадикальных молодежных организации (их в Иране называли исламскими марксистами), оказали огромное воздействие на то, что оппозиционные религиозно-политические деятели приобрели ореол непререкаемых авторитетов в глазах широких масс. Произошла консолидация довольно различных по своим социальным запросам и политическим устремлениям групп населения. Под влиянием религиозно-политических деятелей их общими требованиями стали лозунги об упразднении монархии, об освобождении Ирана от политико-экономического засилья сверхдержав и о возрождении статуса ислама.
В сложившейся ситуации, в ходе нарастания оппозиционных выступлений, на активную роль в проведении политической реформы в стране, направленной на ограничение прерогатив шаха, прежде всего претендовали руководители, впервые появившиеся в период движения за национализацию нефтяной промышленности, руководимой доктором М.Мосаддыком, Национального фронта (К.Санджаби, Ш.Бахтияр, Д.Форухар, Х.Матин-Дафтари), а также М.Базарган и другие. Однако, упомянутые деятели к лету 1978 г., несмотря на значительное расширение антимонархического движения, от поддержки радикальных исламских призывов и лозунгов хомейнистов воздерживались.
Внимательно следя за ходом массовых оппозиционных выступлений в Иране из Неджефа (Ирак), Хомейни прилагал огромные усилия, чтобы содействовать сохранению антишахского движения под контролем шиитских религиозно-политических деятелей. В этом отношении особый интерес представляет обращение, сделанное им в Неджефе 27 июля 1978 г. В нем он заявил, что "нынешнее святое иранское движение, истоки которого восходят к событиям 5 июня 1963 г., является полностью исламским и его основа заложена могучей рукой духовенства ("руханият") при поддержке великого мусульманского народа Ирана" [16].
Далее аятолла подчеркивал, что иранским оппозиционным исламским движением "руководили и будут руководить без опоры на какой-либо фронт и деятеля улемы. Он делал строгое предупреждение тем, кто в корыстных или провокационных целях намерен "очернить исламское движение" [17]. Известно, что Хомейни и его приближенные (М.Бехештиидр.) в дальнейшем, с приближением распада шахского режима и после провозглашения ИРИ с неменьшим рвением стремились сохранить "исламский характер" возглавляемого им движения [18]. В действительности, как подчеркивает М.Базарган, первоначально Хомейни не выступал за осуществление своей концепции об особых, доминирующих властных функциях факиха [19]. Однако, когда дискуссии вокруг текста Конституции Исламской республики Иран обострились, Хомейни и его вошедшие во вкус твердые сторонники при полной поддержке верующих масс без особого труда реализовали так называемый принцип "велаят-е факих". Он стал одним из главных положений конституции ИРИ, в котором обоснованы прерогативы "справедливого факиха" - "Вождя". Таковым был провозглашен Рухолла Мусави Хомейни. Этот принцип восходит к догме о существовании "сокрытого имама", через посредство которого (согласно шиизму) осуществляется связь между исламской (шиитской) общиной и аллахом [20].
Следует подчеркнуть, что доктрина "велаят-е факих", по Хомейни, предусматривает собою тип правления в соответствии с "божественными законами" согласно интерпретации Справедливого факиха. Поскольку факих управляет мусульманской общиной (государством) не по собственной воле, то такое правление, согласно Хомейни, не может приобрести диктаторский характер и так как пост факиха не является наследственным, осуществление принципа "велаят-е факих" не ведет к установлению монархии [21]. Однако, по мнению ряда независимых экспертов, исторический опыт свидетельствует, что осуществление указанного принципа ведет к установлению диктатуры шиитских богословов.
Важным шагом на пути упрочения исламского характера законодательной власти стало образование так называемого "совета экспертов", стоящего по статусу над парламентом - "собранием исламского совета" ("Маджлес-е шура-йе зелами"). В него избираются одни шиитские улемы. Они, как правило, занимают консервативное крыло в политическом спектре республики. При жизни Хомейни разногласия, возникающие между членами "совета экспертов" и парламентом, разрешались, в конечном счете, самим Руководителем, т. е. Хомейни. Подобную практику многие руководители ИРИ считали вполне законной. Так, в декабре 1988 г. президент С.А.Хаменеи в одной из пятничных молитв заявил, что "вали-йе факих" по своему статусу стоит над законом и даже над основным законом - Конституцией [22]. А.А.Хашеми-Рафсанджани признавал, что с позволения имама Хомейни неоднократно игнорировались положения Конституции ИРИ [23].
С целью предотвращения возникновения серьезных разногласий между парламентом и "советом экспертов" еще при жизни Хомейни в феврале 1988г. был учрежден специальный примирительный комитет. Одновременно в том же году, в апреле, Хомейни учредил "Собрание по определению интересов общественной системы". Уже после смерти имама Хомейни (3.VI.1989), осенью 1989 г. по указу нового духовного руководителя ИРИ С.А. Хаменеи в собрание вошли 18 постоянных членов. Членами собрания стали известные религиозно-политические и общественные деятели, в том числе аятолла М.Р.Мехдави-Кяни, Тавассоли, Ха-сан Саней, Мир Хосейн Мусави, Ахмед Хомейниидр. [24].
Это собрание внесло заметный вклад в разрешение ряда важных вопросов, касающихся осуществляемых правительством президента А.А.Хашеми-Рафсанджани зкономической либерализации, направленной прежде всего на развитие рыночных отношений и расширение сферы деятельности частного капитала. В связи с завершением войны с Ираком, были предприняты значительные усилия по восстановлению пострадавших от военных действий промышленных объектов, городов и сел, особенно в зоне Персидского залива и расположенных к юго-западу останах (провинциях) [25].
Отказ от соблюдения некоторых крайних элементов "исламской линии" в области экономической деятельности, принятие и осуществление планов хозяйственного развития и другие мери содействовали известному экономическому и общественному подъему. Однако они не сопровождались подлинной либерализацией в сфере культуры и политической жизни. Тем не менее, правительство А.А.Хашеми-Рафсанджани сделало определенный шаг в сторону демократии, обеспечив в существующих в Иране условиях свободу выборов нового президента. Результаты выборов сказались неожиданными для правого крыла правящих сил. Большая часть молодых людей и особенно женщин в майских президентских выборах 1997 г. отдали свои голоса за Мохаммеда Хатами, известного как сторонника либерализации исламского режима в Иране. Co времени, когда новый президент приступил к исполнению своих обязанностей в области политической либерализации в ИРИ, - серьезных перемен еще не произошло. Но в политической атмосфере страны все более ощущалось дуновение нового ветра - исламского либерализма. Весной 1999 г., выступая на пятничной молитве в столице, аятолла Кашани, намереваясь выдать желаемое за действительное, заявил, что религиозно-политическое руководство продолжает оставаться единым как и во Бремена Хомейни. Однако, растущие разногласия между левой и правой группировками в верхах делались все более очевидными.
Верность этого тезиса била подтверждена тем, что за последние годы все чаще открытой критике подвергалась главная доктрина хомейнизма - "велаят-е факих". При этом среди тех, кто выступал с подобными идеями, встречаются имена деятелей, сыгравших видную роль в упрочении позиций покойного имама Хомейни. При их участии была подготовлена и утверждена Конституция ИРИ. Это аятолла Мехдави-Кяни, аятолла Х.Монта-зери, публицист и философ А.Соруш и другие. Подобная эволюция в воззрениях бывших соратников имама Хомейни неслучайна. Некоторые существенные злементы шиитско-исламского радикализма, содействовавшие в период революции сплочению большой части оппозиции на борьбу против шахской диктатуры, ныне служат интересам лишь консервативного крыла исламистов. По этой причине либеральное крыло исламистов, возглавляемое президентом М.Хатами, предпринимает усилия в той или иной мере поддержать устремления демократически настроенных сил иранского общества. Благодаря зтим усилиям современный персидский язык обогатился таким понятием как "мардомсалари" - "господство народа" - слово, равнозначное "демокраси" ("демократия"), вызывавшее у покойного имама аллергию из-за своего западного происхождения.
Следует заметить, что в стране сегодня все больше дает о себе знать рост продемократических настроений и среди определенной части шиитско-исламского духовенства. Некоторые "независимые" религиозные деятели фактически выступают за восстановление преднамеренно упраздненного в ходе революции самостоятельного статуса и звання моджтехидов. Моджтехиды фактически исполняли обязанности руководителей, входящих в шиитскую общину субобщин. В период революции 1978-1979 гг. эти субобщины распались, перестали активно функционировать их духовные предводители-моджтехиди. Так, до революции в Исфахане и его окрестностях верующие мусульмане разделялись на четыре группы: последователи (мукаллиды) моджтехидов аятоллы Хои, аятоллы Хакима, аятоллы Монтазериибехаиты [26].
Современная политическая ситуация, которая сложилась после 1997 г. в стране, предвещает новые значительные коллизии в политической, религиозно-идеологической и культурной жизни Исламской республики Иран в наступившем XXI столетии. Началу раскола в иранском обществе положили события конца 90-х годов, когда после победы Мохаммада Хатами на президентских выборах весной 1997 г. обнаружились серьезные разногласия в ветвях верховной власти. Еще в своих предвыборных выступлениях М.Хатами обещал добиваться построения "гражданского общества" в рамках существующего исламского строя, обеспечить развитие демократии и свободы слова. Став президентом, Хатами содействовал демократизации и свободы в иранской прессе. Он ввел в политический лексикон понятие "исламская демократия", назвав ее одной из главных целей исламской революции 1978-1979 гг.
Сторонники Хатами победили в феврале 1999 г. на выборах в местные советы. Вслед за зтой победой последовали серьезные стычки между сторонниками реформ и исламистами. Еще более острые столкновения произошли в июле того же года в Тегеране и в более десяти городах страны. Тогда студенты, сторонники реформ, организовали демонстрации протеста в связи с закрытием популярной газети "Салам", способствовавшей расширению политической базы реформистского течения и победе Хатами в президентских выборах 1997 г. Согласно некоторым зарубежным источникам, острая реакция студентов на борьбу в верхах власти не случайна. В стране ныне около 60% населения составляет молодежь. Ее большая часть те, кого называют "детьми революции". Они родились после крушения шахского режима. Численность студентов - 1,2 млн. человек. Наиболее острыми проблемами для молодежи остаются трудоустройство и жилье. Большая часть молодежи симпатизирует исламским лидерам либерального толка и выступает за расширение культурных связей с западными странами [27]. Президент Хатами и его соратники-реформаторы пользуются большим авторитетом у студентов. Значительной частью социальной опори президента являются женщины. Новые идеи, привнесенные в иранскую политику президентом Хатами, особенно его мысли о необходимости разрешения существующих между Западом и Ираном (и исламским миром) кардинальных разногласий посредством диалога, поддерживается также большим числом представителей новой иранской бюрократам, интеллигенции и частного капитала.
В то же время, исламисты-консерваторы, сторонники упрочения верховной власти духовного вождя, отрицательно относятся к новым политическим веяниям. Консерваторы решительно выступают против перемен во внешней и внутренней политике Исламской республики. Они утверждают, что страна сказалась в изоляции в результате экономических и политических санкций со стороны американского руководства, а также настойчиво прово-димой им в отношении ИРИ политики "двойного сдерживания".
Новые парламентские выборы (февраль-май 2000 г.) стали этапом в развитии разногласий между продемократически-реформаторски настроенными силами и стойкими консерваторами. Они завершились убедительной победой сторонников первых. Ряд важных моментов, в частности, закрытие 16 либеральных газет и др., показывает, что вероятность усиления столкновений между противоборствующими течениями довольно высокая. Газеты зти были закрыты накануне второго тура выборов в меджлис. Тем не менее из 66 мест в парламенте 45 сказались у сторонников реформ.
Характерно, что после руководителя ИРИ аятоллы Сейид Али Хамиен, бивший президент Али Акбар Хашеми фактически повторил оценку, данную первым закрытым газетам. Он заявил, что указанные органы печати были пособниками США. Иранское общество в напряженном ожидании: удастся ли президенту предотвращение дальнейшее развитие противостояния между его сторонниками и консерваторами?
За последние десятилетия в экономике и общественно политической жизни Турции произошли значительные изменения. Несмотря на неоднозначный характер этих перемен, с уверенностью можно утверждать, что за этот период в своем развитии страна сделала значительные успехи не только в области экономики и финансов. Турецкое общество стало более открытым. Продолжается процесс демократизации. При этом подобные сдвиги сделали неизбежным легальный выход на арену представителей ряда идейно-политических течений, которые еще в недавнем прошлом находились под запретом.
Новой политической ситуацией, когда возросли возможности для самовыражения, воспользовались как левые, так и консервативные правые силы. Первый президент республики Кемаль Ата-тюрк в 1927 г. установил принцип лаицизма, который допускал деятельность мечетей и связанных с ними учебных заведений. Это позволило руководству исламо-суннитского направления ханифитского толка возродить и расширить сферу своего влияния.
Однако при этом раскол между устойчивыми последователями ататюркизма и лаицизма, с одной стороны, и теми, кто в новых условиях настойчиво повел борьбу за реставрацию универсально-исламского характера турецкого общества, с другой стороны, бистро приобретал непримиримые черты. Свидетельством этого является то, что турецкие исламисты (или, как их называют в Турции, - шериатисти, по-турецки "шериатчилер") во все нарастающей степени интерпретировали ататюркизм и лаицизм однозначно как атеистические идейные течения. Делались неприкрытые попытки искажения исторического образа Мустафи Кемаля, добивались его дискредитации. Совершались акты вандализма над его памятниками.
Значительное усиление позиций исламизма в политике в начале 90-х годов стало новым явлением в турецком обществе. В связи с приближением всеобщих парламентских выборов, 20 сентября 1991 г. руководители партии благоденствия Н.Эрбакан, партии националистического движения А.Тюркеш и реформаторско-демократической партии А.Здибали обнародовали совместное заявление, в котором важное значение уделялось необходимости борьбы за возрождение традиционно-национальных нравственных ценностей. "Святой союз" указанных лидеров заметную поддержку у турецких избирателей не получил. Хотя и "союз" вскоре распался (конец 1991 г. - начало 1992 г.), тем не менее в политическом курсе правящих сил происламская тенденция расширялась. За короткое время число училищ, предназначенных подготовке религиозных деятелей среднего и низшего звена, увеличилось с 73 до 383 [28]. В 90-х годах их число продолжало расти. К концу прошлого века в религиозных ханифитского направления училищах и факультетах теологии вузов учились свыше 400 000 студентов…
Печатное издание: "Политика и Ислам". Институт Востоковедения РАН.
