Во время своего исторического посещения Иерусалима в 1977 г. египетский президент Анвар Садат надеялся «сломать психологический барьер» на пути к миру. И действительно, когда президент крупнейшей и сильнейшей арабской страны нанес официальный визит в столицу Израиля, многие барьеры оказались сломанными. Согласно достигнутой мирной договоренности, наши войска отошли к международной линии, установленной в период действия британского мандата.

  Сегодня трудно представить себе руководителя государства, который пошел бы на столь серьезный шаг. Молодые солдаты по обе стороны границы принадлежат к третьему или четвертому поколению, принимающему участие в конфликте, поколению, воспитанному в –духе определенных представлений, предубеждений и стереотипов. Почти всегда каждая сторона приписывает другой дурные намерения, самые худшие побуждения. Поэтому ожидается, что любое соглашение о мире будет отражать подозрения, порожденные прошлым опытом и ее подчас искаженными представлениями о действительном положении вещей. А тут еще на горизонте замаячил мир с Сирией и палестинцами. Задумайтесь об этом! Мир с самыми злейшими врагами, когда-либо существовавшими у Израиля, врагами, которых руководители Израиля называют воплощением самого сатаны, потому что они будто бы стремятся столкнуть нас в море. Многие израильтяне продолжают относиться к сирийцам и палестинцам как к непреклонным врагам, которые, не сумев уничтожить нас одним ударом, планируют сейчас сделать это постепенно, по этапам. И с палестинской стороны мы слышим голоса Кассандр, которые приписывают израильтянам только дурные намерения, отказываются учесть уроки прежних ошибок и отталкивают руку, протянутую в знак мира.

  Когда израильтяне и арабы садятся за стол переговоров в уверенности, что у тех, кто сидит напротив, одно только недоброжелательство, они опровергают чистоту своих собственных намерений. Им тоже явно не хватает духа, чтобы преодолеть психологический барьер. До тех пор, пока страшный образ прошлого препятствует теперешним усилиям построить новое будущее, мы не добьемся никаких результатов. Мы окажемся ввергнутыми в бесконечную полосу войн и кровопролитий, бессмысленных жертв молодых жизней. Мы обречены на мир без надежды. Те, кто идеологически или психологически не захочет или не сумеет перестроить свое мышление в соответствии с новыми реалиями, окажутся не в состоянии гарантировать безопасное будущее для своей страны. В конце концов чего стоит безопасность, которая лишь ведет нас обратно на поле боя?

  Слом психологического барьера – предпосылка успеха наших поисков мира и процветания на Ближнем Востоке. Обе стороны должны научиться относиться по-человечески друг к другу – понимать стремления и сомнения друг друга, надежды и страхи. Это нелегкая задача, но ее решение необходимо для воцарения согласия и безопасности. А процесс ее осуществления даст также возможность решения наших важнейших проблем. Главной из них является, конечно, безопасность.

  После сотен лет жесточайших войн мы, жители Ближнего Востока, великолепно представляем себе ценность мира. Изменить надлежит не только политические, оборонные и экономические понятия, но и сам характер нашего мышления. Мы должны пробудиться н осознать революционное значение мира в регионе, знавшем только войны. Факторы, принципы и представления по вопросам обороны и стратегии, действовавшие в военное время или в периоды бесконечных подготовок к «следующему раунду», должны быть приспособлены к новой ситуации или вообще отвергнуты, причем не только на региональном уровне, но и в отдельных странах. Сам факт мира заставляет нас пересмотреть основные положения нашей политики в области обороны.

  Например, соглашение о мире заложит основу для суперструктуры, которая обеспечит безопасность для всех жителей нвсехсосударств Ближнего Востока. Оно – лишь первый шаг и ни при каких обстоятельствах не будет последним. Даже после подписания договора и проведения демилитаризации, разоружения и введения мер контроля страны все равно будут нуждаться армиях. Армии же усилят безопасность отдельных государств и в то же время снизят уровень региональной безопасности. Следовательно, в настоящее время главной стратегической проблемой, стоящей перед ближневосточными руководителями, является то, каким образом укрепить национальную безопасность, не нанося ущерба региональной. Этот вопрос приобретает все большее значение по мере развития техники, когда мы оказываемся в растущей зависимости от региональной безопасности как гаранта безопасности национальной и личной.

  Чтобы внести ясность в эти вопросы и сформулировать новое представление о безопасности, следует сначала обратиться к некоторым традиционным концепциям. «Стратегическая глубина» в условиях существования мирных отношений и систем взаимного контроля – уже не то, чем она была раньше. Стратегические области в мирное время имеют иную ценность, чем во время войны. Значение военных кампаний и тактических соображений меняется, когда на смену военному конфликту приходят равноправные дружественные отношения. Военные стратеги не перестанут учитывать эти факторы, но, когда руководители разрабатывают новую оборонную политику, они должны подвергать эти критерии переоценке с учетом многочисленных других соображений, образующих новую национальную оборонную политику.

  В прошлом опасностям во время войн подвергались солдаты. Сейчас главным образом страдают обширные населенные районы. Любое применение баллистических ракет в следующей войне может превратить Ближний Восток в Лондон, Роттердам, Варшаву, Лейпциг и Гамбург, какими они были после воздушных налетов. Как уже отмечалось, у нас нет надлежащих военных средств нейтрализации такой угрозы, и поэтому мы должны создать новую концепцию национальной обороны, базирующейся на региональной основе.

  Разумеется, наш новый подход к безопасности в регионе не ограничивается географией и топографией. Нужно изменять наши представления в соответствии с изменениями мирового порядка и роли сверхдержав, а также учитывать современный уровень развития техники. Мы должны пересмотреть нашу общую концепцию войны как средства международных отношений. Классическая стратегия покоилась на трех компонентах: времени, пространстве и количестве. Новая военная техника ставит под сомнение важность этих элементов. Какое значение имеет время, если ракета класса «земля – земля» покрывает расстояние от Вашингтона до Москвы всего за шесть минут? Какое значение имеют природные преграды – горы, реки, пустыни, – если ракеты могут пролетать к заданным целям над ними или в обход них? Какие преимущества дает владение сотнями танков, пушек и самолетов в условиях ядерной, химической и биологической войны?

  Когда сверхдержавы осознали важность этих вопросов, они поняли, что их войны стали архаизмом. Однако Соединенные Штаты и Советский Союз продолжали разрабатывать и производить обычные вооружения, а поля сражений на Ближнем Востоке служили гигантскими испытательными полигонами для современной военной техники. На протяжении многих лет ведущие мировые державы оказывались в большей или меньшей степени втянутыми в различные региональные конфликты – во Вьетнаме, Афганистане, Африке и на Ближнем Востоке, но никогда эти злейшие политические и идеологические противники не воевали друг с другом.

  Сильные страны, имеющие ядерный потенциал, также стараются не дать себя втянуть в обычные войны. Это стало особенно очевидно, когда Никита Хрущев во время кубинского ракетного кризиса 1962 г. решил принять ультиматум Джона Ф. Кеннеди. Понимание того, что эти виды оружия способны уничтожить весь мир, вынудило сверхдержавы разумно вести себя даже в разгар «холодной войны». Распространение оружия массового уничтожения заставило государства в конце концов найти им политическую замену – разоружение, ограничение производства и испытаний ядерного оружия и запрещение применения ядерных боеголовок. Это было сделано, несмотря на жесточайшую ненависть, которая пятьдесят лет назад привела бы к всеобщей войне между восточным и западным блоками с активным участием Соединенных Штатов и Советского Союза.

  Борьба между сверхдержавами за контроль над Ближним Востоком начала затихать даже еще до падения коммунизма из-за экономических трудностей Советского Союза и его политики оказания странам Ближнего Востока военной помощи без финансовой компенсации. После распада Советского Союза на Ближнем Востоке больше нет глобальной конфронтации. Соперничество держав, финансировавших военную промышленность обоих блоков, служило стимулом для все новых и новых войн, не решавших никаких проблем. Теперь, похоже, все ясно понимают: новые войны означают новые жертвы, но не несут никаких решений. Очевидно также, что иностранные государства больше не заинтересованы в провоцировании той или иной стороны в этом бурном и опасном регионе. Содержание современной армии и продолжение гонки вооружений приводят лишь к разрушению экономики и нарушению стабильности. Международная политическая обстановка больше не способствует войнам, и угроза растущей нищеты вынуждает нас, на Ближнем Востоке, искать новые средства достижения национальных целей.

  Создание системы региональной безопасности зависит от признания факта, характерного для последних лет XX столетия: национальная политическая организация больше не в состоянии выполнять задачу, для которой она была создана, то есть удовлетворять основные нужды страны. С незапамятных времен люди создавали социополитические образования, чтобы всем вместе трудиться для удовлетворения основных нужд и обеспечения безопасности. Этот порядок не потерял своего значения и в настоящее время. Вне организованных и утвердившихся социальных рамок люди не могут обеспечить безопасность и производить все необходимое для повседневной жизни. Таким образом, личная безопасность связана с коллективной безопасностью и зависит от нее. Помимо обеспечения нормального физического существования и безопасности, объединение людей в группу облегчает им общение друг с другом и способствует росту самосознания. Подобно личной безопасности, индивидуальность каждого связана с коллективным сознанием. Эта связь между самосознанием и безопасностью настолько тесна, что часто люди вынуждены ставить под угрозу свою собственную безопасность ради блага своей группы. Во многих случаях они поступают так по собственной воле. В этом суть военной службы: отдельные граждане отдают свое время и свободу и даже рискуют здоровьем и жизнью, чтобы защитить общество.

  В свете современного развития техники, как созидающей, так и разрушающей, организации на уровне страны недостаточно для обеспечения безопасности. Социальная группа расширилась, и сегодня наше здоровье, благополучие и свобода могут быть обеспечены только в более широком масштабе, на региональной или даже сверхрегиональной основе. Когда-нибудь самосознание каждого будет опираться на эту новую реальность и мы почувствуем, что вышли за рамки страны. В Западной Европе уже видны признаки этого нового века. (В какой-то мере она следует примеру Америки. В исторической перспективе американские колонии – это попытка построить более совершенную Европу.) Но путь предстоит долгий и трудный, и даже на Западе люди иногда делают один шаг вперед и два шага назад. На Ближнем Востоке, так же как в Восточной Европе, процесс носит более сложный характер. Люди там еще не готовы принять наднациональное самосознание.

  И все же постоянно ощущается растущая потребность в новой политической организации, ответственной за безопасность людей на более широкой основе. Определит ли эта потребность будущее развитие истории? Одержат ли верх далеко идущие экономические соображения и интересы безопасности над укоренившимся консерватизмом?

  В прошлом ядром арабо-израильского конфликта была палестинская проблема. Сейчас дело обстоит иначе. В настоящее время это ядерная угроза, нашедшая отражение в величайших изменениях, которые имеют место в нынешнем мире. До сих пор главные конфликты возникали между государствами или странами. Эти международные конфликты сопровождались мобилизацией армий, разработкой стратегии, и после того, как исчезали надежды на дипломатическое решение спора, в дело вступали пушки. Сегодня нельзя силой оружия ликвидировать ядерную угрозу, нищету и фундаментализм, радикалистский терроризм. С помощью оружия не решить проблем экологических катастроф. Мы живем в мире новых проблем и старых стратегий. Эти старые стратегии не годятся для решения новых проблем, наоборот, они подчас осложняют их.

  С распадом Советского Союза Запад потерял старого врага, но приобрел сонм новых проблем. Проще воевать с противником, чем решать проблемы. Легче было противостоять Хрущеву, чем помогать Ельцину. Кто является врагом – можно определить, мы знаем, где его искать, насколько он силен, какое у него оружие и какую угрозу он собой представляет. Справиться с этими задачами, как бы трудны они ни были, значительно легче, чем определить проблему, найти ее источник, установить ее масштабы и выяснить, когда она станет неразрешимой. Мы находимся на этапе перехода из мира, где живут противники, которых можно опознать, в мир неопознанных проблем.

  Содержание современной армии обходится дорого и порождает стремление иметь современное вооружение. Но это лишь увеличивает нищету государства. Для ракет же не существует границ, предупреждение об их появлении дается лишь за несколько минут до удара, и ракеты почти невозможно остановить. Капиталовложения, необходимые для создания противоракетной системы, настолько велики, что успех не ведет автоматически к наращиванию мощи. Когда эти ракеты несут ядерные боеголовки, они грозят самому существованию окружающего мира. Подсчитывать количество ракет с ядерными боеголовками абсурдно, потому что даже одна ракета способна уничтожить все. Небольшие и средние страны, жизненно важные ресурсы которых сосредоточены вдоль доступных артерий или где имеется несколько отдаленных густонаселенных анклавов, особенно уязвимы. Пока противник обладает способностью ответного удара, страна может лишь надеяться на то, что враг благоразумен и поведет себя так же, как вели себя сверхдержавы в период «холодной войны». Но что делать, когда имеешь дело с неразумным противником, фанатиком-аятоллой или безумцем-террористом, вдохновляющимся видением «сиюминутного апокалипсиса» и готовым взорвать весь мир, если его требования не будут удовлетворены? Ядерное оружие и экстремистская идеология – это сочетание представляет собой величайшую угрозу миру сегодня. Ее, повторяю, никогда не ликвидировать военным путем. Концепция сдерживания, вроде бы подходящая для такого варианта, настолько не соответствует тому, что устраивало бы остальную часть человечества, что трудно себе представить, к чему она может привести. Мы должны также учитывать и другое: ядерное оружие может попасть в безответственные руки.

  Подводя итог, следует сказать, что современная эпоха не предлагает никаких надежных способов национальной обороны, кроме широкого регионального соглашения. Более того, национальная безопасность зависит от безопасности региональной. В конце концов нам потребуется и глобальная безопасность, ибо фундаменталистское движение готово распространиться даже на самые отдаленные уголки земли. Только авторитетная региональная политическая коалиция может спасти Ближний Восток и его государства от смертельной опасности – ядерного оружия и фундаментализма. Наш путь долог, но перед лицом беспрецедентной опасности, мы должны мобилизовать наши интеллектуальные ресурсы и отбросить все неразумное. Приступать к этому надо немедленно.

  Унция профилактики стоит фунта лечения; отвести угрозу лучше, чем выиграть войну. Наилучший способ ослабить двойную угрозу со стороны современного оружия и многовековой нищеты – мобилизовать наши ресурсы и технические средства и расстроить союз этой пары, борясь с нищетой так, как если бы она являлась военной угрозой. Для спасения будущего Ближнего Востока и обеспечения безопасности его жителей недостаточно двустороннего или даже многостороннего урегулирования разногласий. Мы должны построить новый Ближний Восток. В его рамках мир – не просто средство обеспечения безопасности, а политическая цель. Только совместная безопасность может гарантировать безопасность личную.

  Древнегреческий философ Горгий в своей олимпийской речи остановился на этом вопросе:

  

  «Во время войны людей по утрам будит звук трубы, а в мирное время – крик петухов… война очень сильно походит на болезнь, а мир на здоровье, ведь мир вылечивает даже больных, а в войне гибнут даже здоровые. В мирное время, говорят нам, молодые хоронят старых, что естественно, а во время войны наоборот – старые хоронят молодых, и, что важнее всего, во время войны безопасности нет даже за стенами, а в мирное время она достигает границ страны».

  

  Практика современного терроризма доказывает, как прав был Горгий: во время войны безопасности нет «даже за стенами». Его слова относятся не только к городскому терроризму (в настоящее время – явлению мирового масштаба), но также к ракетным обстрелам внутри страны, не говоря уже о ракетах, оснащенных ядерными боеголовками. Следовательно, различие между нашим миром и древностью заключается в размерах ожидаемых разрушений, Нас могут многому научить усилия сверхдержав и их союзников, направленные на ограничение гонки вооружений, и первый шаг на пути к созданию наднациональной или региональной системы стратегической обороны или заключению договора о региональной стратегической обороне вовсе не обязательно должен быть всеобъемлющим и решающим. Успешный процесс может начинаться медленно.

  Что касается территории, то можно было бы начать с района Красного моря. Со временем его берега изменились, и сегодня на одной его стороне находятся Египет, Судан, Эритрея, а на другой – Израиль, Иордания, Саудовская Аравия и Йемен. У этих стран общие интересы и нет причин для конфликтов. Эфиопия после свержения режима Менгисту Хайле Мариама и заново обретшая независимость Эритрея хотят установить мирные отношения со всеми соседями, включая Израиль. Египет уже заключил мирный договор с Израилем, а Иордании, Саудовской Аравии и Йемену необходимы безопасность судоходства и права на ловлю рыбы и организацию воздушного сообщения. Для начала можно уделить основное внимание гуманитарным проблемам, таким, как спасение летчиков и моряков, а также созданию коммуникационной сети для раннего оповещения о проведении маневров на море и суше. Региональная система может включать совместные проекты – научные исследования, добычу продуктов моря для пищевой промышленности и туризм. Заключение стратегического договора станет возможным только на одном из последующих этапов. Считая его нашей конечной целью, мы сможем определить промежуточные шаги.

  Люди склонны больше вспоминать и меньше думать. Наши воспоминания привычны, приятны, окрашены грустью. Наши мысли, сосредоточиваясь на непривычном, доставляют меньше удовольствия. Однако мы должны сконцентрировать внимание на изучении новой ближневосточной действительности с ее новыми параметрами и иным характером безопасности и не тешить себя воспоминаниями о победах в минувших войнах, – войнах, которых никогда больше не будет.