После признания в 1948 г. Израилю шесть раз пришлось воевать с арабскими странами (в войне за независимость, Синайской кампании, шестидневной войне, войне на истощение, войне судного дня и войне с Ливаном), и еще шесть войн арабские страны вели друг с другом (война в Йемене, «черный сентябрь» в Иордании, гражданская война в Ливане, ирано-иракская война, вторжение в Кувейт и война в Персидском заливе). Кроме того, в регионе совершались многочисленные террористические акты в нарушение всех норм политики и морали, проводилась серия мер по обеспечению безопасности и противодействия нарушителям. Правительствам стран региона, участвующих в этих конфронтациях, приходилось тратить огромные суммы и ресурсы на совершенствование своих армий и военной инфраструктуры. Даже в промежутках между войнами страны Ближнего Востока продолжали участвовать в гонке вооружений, непрерывно стараясь модернизировать системы оружия и уделяя большое внимание боевой подготовке армии и наращиванию военной мощи. Эти конфронтации привели только к разрушениям и опустошениям, к гибели тысяч семей, они увеличили нищету и в конце концов обусловили возникновение фундаментализма, который создал еще большую угрозу стабильности государств и породил анархию, но не сумел решить ни одной проблемы.

  Некоторые конкретные цифры дают наглядное представление о масштабах проблемы.

  

  В среднем ближневосточные страны ежегодно тратят на закупку вооружений, 60 млрд долл. Во время войны судного дня и войны в Персидском заливе эта сумма достигла беспрецедентных размеров. В период между 1973 и 1991 гг. арабские страны, и в особенности Иран, закупили оружия и другой военной техники на сумму 180 млрд. долл. Со времени войны 1991/92 года в Персидском заливе арабские страны и Иран подписали с Соединенными Штатами, Великобританией, Францией, Китаем и Северной Кореей контракты на покупку оружия на общую сумму 30 млрд. долл.

  Огромные капиталовложения, или, скорее, бессмысленные затраты, были вызваны к жизни технической революцией, в результате которой поднялись цены на вооружения и высокоточное оружие. Современный истребитель (F-15 или «Мираж-2000») стоит около 60 млн. долл., боевой вертолет «Апачи» – 20 млн., противоракетный комплекс «Патриот» – более 120 млн., танк западного производства – 4 – 8 млн., танк восточного производства – 1 млн., ракета типа «земля-земля» «Скад» С/В – 1-2 млн., а «Скад» Д – 4 – 6 млн. долл.1 Поскольку конца совершенствованию военной техники не видно, капиталовложения в эту отрасль, вероятно, весьма значительно возрастут. Даже если на протяжении целого десятилетия войн не будет, страны будут «нуждаться» в совершенствовании большинства своих систем оружия

  По данным, исследователей, в 80-е годы Ближний Восток занимал первое, место в мире по доле бюджетых расходов на вооружения в валовом национальном продукте. Эти данные говорят о том, что инвестиции в военную технику поглощали 21% государственных бюджетов региона (исключая военную помощь, составляющую главный компонент израильского и египетского бюджетов). Ближневосточные страны (в том числе Ирак и Иран) расходовали в среднем 17% валового внутреннего продукта на оборону. Наибольшие ассигнования выделялись в Сирии – почти 50%, за ней шел Израиль – 26%. (В рассматриваемый период Израиль вел войну в Ливане, Армия обороны Израиля ушла с Синая и была передислоцирована в Негеве). Кувейт расходовал меньше всех – только 5% ВВП шли на военные нужды. Бюджетные дефициты и растущая задолженность ближневосточных стран являются прямым следствием этих инвестиций. В 1981 г. общий национальный долг региона составлял 35% совокупного экспорта. Спустя десять лет он достиг 113%.

  

  Война в Ливане стоила Израилю не менее 4 млрд. долл. Эта сумма даже приблизительно не может быть сравнима со стоимостью войны в Персидском заливе десять лет спустя. Ее стоимость арабские источники определяют в 676 млрд. долл., без учета ущерба, нанесенного природной среде Кувейта и Ирака, а также потерь от прекращения экономического роста в этих и других государствах Персидского залива.

  

  Каждый день тотальной войны обойдется Израилю по меньшей мере в 1 млрд. долл. В эту цифру не входит значительный ущерб, наносимый материальной инфраструктуре страны. При этом исходят из того, что ущерб, причиненный противнику, будет по меньшей мере таким же.

  Ознакомление с вооружениями и тактикой, примененными в войне в Персидском заливе, показывает, что в будущем театр военных действий будет строго ограничен. Это сократит урон, наносимый окружающей среде, но значительно увеличит ущерб, причиняемый заранее намеченным целям. Хотя мы не располагаем точными общими данными, примерный ущерб материальной инфраструктуре еще больше увеличит стоимость ведения войны и будет зависеть от многих факторов. Как бы то ни было, стоимость ведения войны будет выше той суммы, в которую обошлись предыдущие войны, и может даже превысить общие потери, нанесенные войной в Персидском заливе. Ужасающие разрушения будут бессмысленными.

  Помимо прямых потерь, продолжающийся на Ближнем Востоке конфликт наносит и косвенный ущерб экономике региона из-за отсутствия торговых отношений между соседними странами, из-за больших взносов, взимаемых международными страховыми компаниями в районах повышенного риска, потери рабочих дней и капиталовложений, призыва резервистов.на военные сборы (или же содержания большой постоянной армии) и сокращения инвестиций в экономическое развитие ввиду направления всех наличных средств на нужды войны. Однако наиболее серьезным побочным результатом является рост нищеты и неблагополучия. На Ближнем Востоке проживают около 224 млн. человек, ежегодный доход которых в среднем равен 1200 долл., то есть лишь одной десятой части дохода в Европе, причем наблюдается расширяющийся разрыв в доходах между нефтедобывающими и другими странами региона. Жизненный уровень в беднейших странах Ближнего Востока невероятно низок, и это при растущей рождаемости и короткой средней продолжительности жизни. Тяжелые экономические условия служат почвой для фундаментализма. Они стимулируют деятельность демагогов-экстремистов, которые, утверждая, будто творят волю Бога, на самом деле неспособны решать жизненно важные проблемы людей, Нищета – не случайное явление, а лишения – не наказание, ниспосланное свыше. Они – результат человеческой деятельности. Когда мы тратим так много денег на увеличение разрушительной мощи, слишком мало их остается для социального и финансового роста, созидания и строительства.

  Нищета и нужда на Ближнем Востоке являются результатом нескончаемой боязни, что вот-вот разразится новая война, причем необязательно между арабами и израильтянами. Например, Иран и Ирак затратили огромные средства в войне друг прошв друга, – не решив, однако, ни одной из своих политических, стратегических или экономических проблем. После окончания войны каждому из них пришлось восстанавливать огромную военную машину. Потом Ирак вторгся в Кувейт и в конце концов оказался в состоянии войны с международной коалицией, возглавляемой Соединенными Штатами, войны со многими социальными и экономическими последствиями. Оман и Саудовская Аравия направляют большие бюджетные ассигнования на военные нужды не из-за потенциальной возможности конфликта с Израилем, а из-за весьма реального страха перед иранским фундаментализмом и иракской агрессией. Однако в центре гонки вооружений на Ближнем Востоке стоит арабо-израильский конфликт. Он служит гонке вооружений идеологическим обоснованием и подчас придает ей чуть ли не ритуальную окраску.

  Если война – причина нищеты в регионе, то единственным средством преодолеть ее является мир. В дополнение к экономической выгодности мир открывает широкий спектр фантастических возможностей с учетом финансирования из местных и иностранных источников, а также с опорой на государственную и международную, помощь. Для прочного мира потребуются щедрые вливания капитала. Но они принесут выгоду не только инвесторам и производителям, но и потребителям, тем тысячам граждан, которые сейчас живут в бедности. Непрерывный прогресс на пути к экономической совместимости стран региона в конечном счете будет способствовать становлению региональной экономической системы, рассчитанной на рост, развитие и благоденствие.

  Опыт показывает, что ситуация обычно оказывается более запутанной, чем предполагалось на стадии ее планирования. Различные трудности неизбежно возникают во время перехода от состояния войны к мирной экономике, но они могут быть преодолены. Эти трудности даже могут способствовать развитию духа взаимности между государствами региона и ускорить создание региональной системы. Другими словами, финансовые проблемы являются катализатором региональной экономической системы. Если символические и эмоциональные факторы замедляют создание такой системы на Ближнем Востоке, мы можем использовать международные финансовые средства для учреждения фонда развития Ближнего Востока, предоставляя возможность пользоваться его услугами тем странам, которые откроют свои границы. Деньги могут поступать от совместных европейско-американо-японских кредиторов, предложивших помощь в поддержании мира, от доходов нефтяной промышленности; кроме того, есть возможность использовать финансовые средства, остающиеся после сокращения капиталовложений в военную сферу, а также накопления от уменьшения объемов военных кредитов и военной помощи.

  Современная дипломатия теперь все больше связана с экономическими аспектами национальной и международной политики. Ее миссия на Ближнем Востоке носит гуманный исторический характер: изменит уродливое соотношение между капиталовложениями на военные нужды и на нужды людей, сократить долю государственных бюджетов, расходуемых на ведение войн и разрушения, использовать государственные и международные средства, выделяемые для под держания мира, на дальнейшее развитие образования демократизации и обеспечение справедливости.

  Стремление стран после второй мировой войны создавать экономические блоки получило новый стимул в результате недавнего падения коммунизма. Почти сорок лет европейский Общий рынок был ограничен территориальными рамками: его деятельность прекращалась там, где начинались владения коммунизма. С уничтожением «железного занавеса» Европе больше не нужно бороться с общим врагом и бояться распре огранения коммунизма и деспотической власти. Таким образом, перестала существовать главная причина для объединения, но перед Европой встала новая задача, решить которую, конечно, очень трудно, намного труднее, чем встретить вызов врага. После падения коммунизма в Европе оказалось 350 миллионов новых европейцев, получивших свободу, но не обладающих ресурсами для ее финансирования. Это образованные, голодные, безработные европейцы, владеющие ядерным оружием, и они воззвали к странам Западной Европы, чьи границы теперь открыты, но ворота заперты. Западная Европа понимает: для того чтобы рассеять собирающиеся политические и социальные тучи (это также касается и безопасности), необходимо расширить рамки Общего рынка, открыть его для всех стран континента. К концу века возникнет огромный рынок – 700-800 млн. человек, занятых своими собственными делами, но проявляющих явный интерес к другим районам мира, включая Ближний Восток.

  В настоящее время Соединенные Штаты, Канада и Мексика пытаются создать зону свободной торговли и могут, вероятно, использовать географическую близость и организационные структуры Америки для создания таких зон с Центральной и частично Южной Америкой, включая Бразилию и Аргентину. Этот общий американский рынок, который, очевидно, будет создан к концу века, охватит один миллиард человек. Даже в Азии появилась тенденция к региональному единству. Таиланд, Сингапур, Шри-Ланка, Индонезия, Тайвань, Вьетнам и Южная Корея – группа стран, имеющих значительный экономический вес, – приступают к созданию общего рынка. А Китай и Индия сами представляют собой обширные рынки.

  Региональные общие рынки отражают дух времени. Философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель отмечал, что, принимая решения, государственные деятели не всегда улавливают дух времени, который становится очевидным только в ходе развития мировой истории. Когда после второй мировой воины стало формироваться Европейское сообщество, региональный аспект едва давал о себе знать. Сейчас его значение очевидно, и прогресс в этой области налицо.

  Может ли Ближний Восток в связи с созданием таких новых мировых торговых объединений оставаться в стороне? Совершающийся во всем мире переход от экономики, работающей на войну, к мирной экономике коснулся и Ближнего Востока. Мы по-настоящему заинтересованы в использовании возможностей, открываемых для нас мирной жизнью, чтобы поднять жизненный уровень нашего региона, наших стран и наших граждан.

  Динамика жизни современного мира определяется двумя полюсами, возникшими после эпохи Просвещения и Французской революции, – единением людей и индивидуализмом. Стремление людей к единению, в том числе и на региональном уровне, привело к появлению рациональных социальных образований, а тенденция к национализму и религиозному индивидуализму породила символическое или духовное начало в отношениях. Даже если мы еще не знаем, в какую сторону склоняется чаша весов времени, и не в состоянии оценить распускающийся цветок единства, мы не должны игнорировать это историческое направление мирового развития. В не столь отдаленном прошлом история представляла собой цепь военных и политических конфликтов. Сейчас ее главная характерная черта – это международные взаимоотношения, основанные на экономическом сотрудничестве.

  Стремление к региональной экономической организации не случайно проявилось во второй половине двадцатого столетия. Без колоссальных капиталовложений в научные исследования невозможно выжить в новом мире открытой конкуренции. Одна маленькая страна не в силах накопить достаточно средств для изготовления новой продукции или совершенствования существующего производства. Поэтому огромные многонациональные корпорации действуют в зонах свободной торговли наряду с региональными общими рынками с целью обеспечить всем заинтересованным сторонам будущее в современном мире.

  Существует связь между возникновением этих новых региональных организаций и распространением демократии. В условиях экономической демократии выбор товаров производится так же, как выбор руководителей в условиях политической демократии. Побеждает наилучший продукт. Рынок непрестанно требует новых продуктов, привлекающих потребителей. Конкурентная торговля не менее необходима для экономического роста, чем производственные возможности, а может быть, даже больше. Кроме того, производственный потенциал зависит от торгового потенциала. Для того чтобы оправдать столь дорогостоящие исследования, мы нуждаемся в том, чтобы комплексная рыночная стратегия охватывала огромный потребительский слой.

  Современные приемы организации сбыта также базируются на правиле, заимствованном у военных стратегов: нанесении основного удара по уязвимому месту противника и использовании брешей в линии его обороны и внутренних коммуникаций. В мире экономики это означает, что необходимо уделять главное внимание потребителям в небольшом районе. Географическая близость дает относительные преимущества, а региональное объединение увеличивает их.

  Сейчас, когда разведывательные службы, успешно действовавшие в период «холодной войны», занимаются сбором и изучением экономических и технических данных, меняется сама форма международной конфронтации. Мир перестраивается и превращается в двухъярусную экономическую структуру: первый ярус – региональные сообщества, а над ними возвышаются международные консорциумы и всемирные организации. Указанная структура уже находит свое выражение в политической мощи консорциумов и в соответствующем развитии международного права, приводящем к дипломатическому и правовому признанию этих гигантских объединений. В настоящее время международное право ограничивает государственный суверенитет. Оно требует от всех государств, чтобы они вели себя в соответствии с нормами, приемлемыми для международного сообщества в целом. В то же время мир начал признавать, – наднациональные международные-организации как политические сущности! К их числу относятся Организация Объединенных Наций и ее учреждения и такие региональные образования, как Европейское сообщество, которое возглавляется правовым органом, непосредственно избираемым гражданами государств – членов Сообщества. Таким образом, можно видеть, как утверждается новый тип гражданства, новое личное самосознание европейцев как членов Европейского сообщества. Наш старый «материнский континент», на котором велось большинство вошедших в историю войн, вступает в новый этап международных отношений, основанных на мире и экономической конкуренции. В Западной Европе понятие «партикуляристский национализм» отмирает и внедряется понятие «гражданин мира». Разумеется, национализм полностью не изжил себя, его кончины пока еще не видно. Однако кровавые войны, подобные тем, что велись между Германией и Францией, ушли в прошлое.

  Как и Восточная Европа, Ближний Восток еще не знает такого политического и экономического единства. Тем не менее взаимовыгодное экономическое сотрудничество между странами Ближнего Востока на благо их граждан также будет свидетельствовать о том, что в регионе происходит переход от конфронтации к миру. Стремление строить отношения на основе добровольных соглашений между равноправными партнерами является очевидной предпосылкой такого хода событий. Плоды могут принести только экономические отношения, продиктованные доброй волей, взаимным уважением и подлинным равенством.

  Мы можем вступить в отношения такого типа немедленно. Даже на этапе автономии палестинцев Израиль может установить с ними подлинно партнерские контакты на разумной и справедливой основе. Мы рассматриваем заключенное нами соглашение не как торговую сделку, а как историческое соглашение на экономической основе. В этом и состоит политическое значение перехода от экономики конфронтации к экономике мира, особенно в теперешний весьма ответственный момент сложных взаимоотношений между арабами и израильтянами. Это также даст нам возможность совместно использовать природные ресурсы в интересах обеих сторон. Как отметил палестинский экономист профессор Хашим Алуартанн из университета Анаджах в Наблусе, «подлинное признание сторонами друг друга, большие и давние различия в уровне доходов и технических знаний и важные различия в издержках производства – таковы факторы, которые будут способствовать установлению экономического сотрудничества. Обе стороны также извлекут огромные прибыли (или сделают немалые накопления), если станут воздерживаться от ненужного дублирования основной производственной инфраструктуры и если палестинцам и израильтянам окажется под силу развитие совместных экономических предприятий как внутри своих стран, так и вне их».

  На следующем этапе после установления двусторонних и многосторонних отношений потребуется создание региональных промышленных предприятий при сотрудничестве международных организаций и независимых международных консорциумов. На этом этапе региональный экономический процесс получит новый размах и сложится новая обстановка, при которой бизнес будет стоять выше политики. В итоге, после того как мы добьемся мира, Ближний Восток объединится в общий рынок. Само существование этого общего рынка облегчит осуществление всеобщей заинтересованности в сохранении мира на долгие времена.

  Ближний Восток не всегда будет импортером безработицы и экспортером голода. Возникновение региональной организации неизбежно и там, в колыбели западной цивилизации. Сейчас региональная организация определяет мировую политику, в которой рынку придается больше значения, чем отдельным странам, быстрота свершения предпочитается количественным показателям, атмосфера конкуренции – старым границам.