Современная политическая элита Ирака представляет собой своеобразное и не совсем привычное для современного мира явление. Являя собой органический результат новейшей эволюции страны, она вместе с тем далеко отошла в своей практике, взглядах на страну и окружающий мир, привычках и мировоззрении от тех основных тенденций, которые определяют магистральное направление мирового развития Но эта ее фундаментальная особенность делает иракскую политическую элиту очень интересным объектом исследования.

Банальное утверждение о том, что элита в Багдаде является результатом именно революционного этапа истории Ирака, вместе со своей очевидностью требует повторения именно потому, что в революционности необходимо искать целый ряд ее существенных черт.

Революционность в данном контексте следует понимать как принципиальный разрыв с традицией, архаикой и глубоко традиционалистскими корнями страны.

Одновременно с этим вся ее революционность на самом деле так же имеет глубинные традиционные корни. Она как бы является традиционностью наоборот.

Иракское общество имеет очень сложную и неоднородную структуру. Ирак не был консолидирован как единое целое. Сразу после развала Османской империи он был механически собран из совершенно не связанных друг с другом, этнических, племенных, религиозных и локальных элементов. Известная формула трехчленной структуры страны, включающая суннитский центр, шиитский юг и курдский север, не отражает всей сложности картины. Эти три группы разделены внутри себя не менее сложными и глубокими границами.

Попытки британских властей использовать традиционные основы общества для консолидации и консервативной модернизации потерпели крах по целому ряду причин. Очень упрощенно на этот вопрос можно ответить так, что для такой консолидации и эволюции иракское общество было не готово именно в силу своей сложности и неоднородности. В Ираке не было такой универсальной структуры, какой была структура племени-общины для стран аравийского полуострова. Монарх в Саудии или Кувейте был шейхом шейхов, и он олицетворял собой власть глубоко традиционную, принятую и вообще семейную. В Ираке монарх при всех его генеалогических преимуществах все-таки был хоть и уважаемым, но все-таки чужеродным элементом для большинства иракцев. Правление монарха при сильном британском влиянии не могло медленно привести к планомерной и эволюционной трансформации общества в сторону модернизации. Скорее наоборот, традиционный глубокий внутренний раскол общества был воспроизведен на новом витке истории с еще большей сложностью.

Современная политическая элита Ирака - это прежде всего баасисты. И баасизим наложил особый отпечаток на всех ведущих деятелей Ирака. Баас, родившаяся в Сирии, нашла в Ираке поддержку в конце 40-х годов в среде студентов и учащихся учебных заведений. Первыми включились в новое движение студенты Адамийи, известного шиитского района Багдада. Затем оно распространилось в Насирийи, Рамади, Басре, Наджефе и других местах.

Среди баасистов преобладали студенты юридических колледжей. Очень значительна была численность выходцев из Сирии, особенно алавитов. Баасистами становились молодые амбициозные люди из средних классов самого различного социального и конфессионального происхождения: от детей религиозных деятелей до мелких землевладельцев. Их объединило нежелание смириться со скромной карьерой врача, адвоката или офицера. Молодым баасистам хотелось большего, власть с ее неизведанным доселе образом жизни подспудно объединила эту партию. Но уже сам процентный состав очень приблизительно отражал реальное процентное соотношение между этноконфессиональными группами страны. Сунниты на первых этапах составляли свыше 45% от всего состава партии. Партия, которая ставила целью разрыв с обособленностью отдельных групп населения и проповедующая панарабское единство, на самом деле несла в себе такую же обособленность и раздробленность. Все ее молодые основатели разрывали с традицией замкнутости традиционных групп. Они хотели воплотить в жизнь новые идеальные цели единства, равенства и свободы, баасисты хотели сломать монополию на власть традиционной элиты, куда входили старые признанные благородные семейства Багдада и старые националисты.

В течение длительного времени Баас вела жестокую борьбу с коммунистами. В ходе этой борьбы баасисты овладели самыми изощренными методами воздействия на массы и самыми жесткими методами борьбы с политическими противниками.

Временная победа в 1963 году показала одну очень важную черту баасистской партии. Как оказалось, оппозиционность и неудовлетворенные политические амбиции представляли собой основную консолидирующую силу партии. Социальная гетерогенность членов партии естественным образом вылилась в разные импульсы поведения во время очень динамичной ситуации, когда решения принимались в экстремальных условиях, таких как события в Мосуле или Киркуке, или известные багдадские события. Сразу после победы над Касемом баасисты обнаружили себя в ситуации, когда внутреннее единство партии было подвергнуто серьезным испытаниям. Тогда баасисты не получили монополии на власть и должны были действовать в условиях конкуренции различных сил внутри режима. Как оказалось, они были за объединение только в общем, а также и социалистами они были в целом. Этот урок Баас усвоила очень хорошо. В будущем она решила поддерживать единство путем вообще исключения конкуренции.

Идеологическая размытость и преследование личных карьерных целей членами руководства партии привели к тому, что внутренние группировки стали формироваться на земляческой или религиозно-племенной основе. Например, возникла группа выходцев из одного города - Тикрита. Некоторые объединялись по профессии и так далее. Но естественным образом внутри партии воспроизводилась традиционная структура общества, которую баасисты хотели отдать в жертву арабскому единству.

Во время первого прихода Баас во власть сформировался костяк нового клана, которому суждено было стать ядром современной иракской элиты. Среди соперничающих групп выделилась военная группировка, состоящая из лидера заместителя главнокомандующего вооруженными силами и министра обороны Хардана ат-Тикрити, премьера Тахера Яхья, бригадира Рашида Муслиха, министра внутренних дел и военного генерал-губернатора и вице-президента Республики Ахмеда Хасана аль-Бакра. Все они состояли в Военном бюро Баас и происходили из племени аш-Шияша, за исключением аль-Бакра, который был родом из благородного тиркитского рода аль-Бегат.

Эта группа сыграла решающую роль позже, когда тактика Баас помогла ей второй раз захватить власть. В июле 1967 года баасисты сумели сделать своими сторонниками начальника военной разведки Абд ар-Раззака ан-Наифа (из племени адж-Джумейла, племени главы государства Арефа) и Абд ар-Рахмана ад-Дауда, командующего Республиканской Гвардией. Объединившись с группой представителей военного крыла Баас, они сумели организовать успешный военный переворот. Решающую роль сыграли офицеры - выходцы из Тикрита. Они и заложили фундамент, ядро современной политической элиты.

Партия Баас очень изменилась к 1968 году. Она превратилась из элитарной группы в массовую политическую организацию с очень жесткой структурой и иерархией “активных членов”, сочувствующих и т.д., с системой обучения и посвящения. Вместе с этим к 1968 году в партии, особенно в руководящем звене наметилась очень важная с точки зрения характеристики режима тенденция вытеснения шиитов суннитами (к 1970 году в руководстве сунниты составляли более 80 %).

Другой чертой новых баасистов стало преобладание армейских офицеров, особенно выходцев из Тикрита. Благодаря тому, что лидерство в партии с 1964 года перешло к Ахмеду Хасану аль-Бакру, тикритизация офицерского корпуса шла рука об руку с тикритизацией партии. Это произошло во многом благодаря тому, что шииты-баасисты подвергались чаще репрессиям во время правления Абд ар-Саляма Арефа и Абд ар-Рахмана Арефа. Практически весь корпус министерства внутренних дел и служб безопасности укомплектовывался выходцами из племен и групп ар-Рамади и провинций, расположенных к северу от Багдада. Сунниты-баасисты также были выходцами из этих мест и менее всего подвергались репрессиям со стороны своих соплеменников. Такое положение имело своим основанием еще старую монархическую традицию, когда командующие полицейскими силами Абд ад-Жабар ар-Рауи и Биджат ад-Дулейми, оба из Рамади, практически полностью укомплектовали силы безопасности своими соплеменниками.

Новый президент Ирака Ахмед Хасан аль-Бакр был не столько крупным политическим лидером страны, сколько политическим ментором, фигурой, имеющей огромный авторитет среди баасистов в армии и госаппарате. Он стремился занять позицию надо всеми, как патриарх не ввязывался во внутрипартийную борьбу, а стремился сглаживать противоречия и разногласия. Но за патриархом 1914 года рождения стоял его соплеменник и близкий человек Саддам Хусейн. Рожденный в 1937 году, он происходил, как и аль-Бакр, из группы аль-Бегат аширы Альбу Насер. Саддам женился на дочери своего дяди и двоюродного брата аль-Бакра губернатора Багдада Херуллы аль-Туффаха. Саддам маленьким ребенком лишился отца и с детства отличался особой жестокостью. Говорят, что в молодости он убил в драке своего соплеменника, а также некоего Саадуна ат-Тиктрити, который был главой местной ячейки коммунистической партии. Далее Саддам еще студентом прославился своим участием в покушении на жизнь Касема в 1959 году. В Багдаде говорят, что он был ранен шальной пулей, выпущенной другим баасистом. Скрывшись с места происшествия, Саддам самостоятельно вынул пулю из своей ноги ножом. Скрываясь в Сирии и Египте, он отличился тем, что угрожал убить своего соотечественника за то, что он был насеристом. Саддам был задержан на некоторое время египетской полицией. Только личное вмешательство президента Насера спасло его от тюрьмы. Тонкий тактик, Саддам поддержал на шестом национальном конгрессе Баас Мишеля Афляка против Али Салеха ас-Саади и был выдвинут на вторые роли после аль-Бакра.

С июля 1967 года по сентябрь 1977 года членами Совета Революционного Командования были преимущественно сунниты. Их происхождение очень разное, но всегда это выходцы из среднего или нижнего среднего класса. Саддам - из крестьян, Ахмед Хасан аль-Бакр - из слоя мелких земельных собственников, верхушки группы племен. А вообще все баасистское руководство происходит из нижнего среднего класса. Это, как правило, либо сыновья мелких земельных собственников, либо мелких чиновников или городской интеллигенции. Эта общая черта очень характерна. Смесь неудовлетворенности положением семьи, замкнутостью обывательского мира, личного честолюбия, дикой жажды власти и ненависти к аристократии и правящему классу стала благоприятной средой для разного рода идей революции, переустройства мира и т.д. И совсем неважно содержание этих идей. Все равно, - коммунизм, арабизм или национализм. Самое главное, что все они открывали дорогу наверх, к власти, столь желаемой. Просто сложилось так, что у баасистов лучше обстояли дела с тактикой и организацией. Именно поэтому они победили.

Второй баасистский режим отличали суннитский и тикритский характер правящего клана и полная опора на баасистов-офицеров. Начиная с 30 июля 1968 года, был создан новый орган верховной власти - Совет Революционного Командования. Вначале он состоял из пяти членов, затем в 1969 году был увеличен до пятнадцати, в 1970 уменьшен до 7, в 1971 до 9, в 1974 до 6 и опять до 5 в 1977. Количество армейских офицеров в Совете Революционного Командования вначале было очень значительным, но постепенно сократилось, и гражданский компонент стал играть существенную роль, но даже протокольный момент, когда все министры носят военную форму, свидетельствует о сильной традиции привлечения офицеров для осуществления властных функций.

Другой важной чертой режима стало полное доминирование тикритцев. Они занимали традиционно такие важные посты, как министерство обороны, большинство губернаторских мест, службы безопасности, руководили военно-воздушными силами, базой в Хаббаннии и Республиканской гвардией. Все государственные органы Ирака попали под тотальный контроль партии Баас, а все органы Баас попали под полный контроль тикритского клана. Так получилось, что традиционное производство в Тикрите было разрушено с вовлечением Ирака в международный обмен товарами и модернизацией. Значительная часть тикритцев переселилась в Багдад. Они компактно проживали в квартале ат-Такарта. Многие нашли работу в качестве строителей, но значительная часть поступила в бесплатную Королевскую Военную Академию. Так случилось, что Маулюд Мухлис, доверенное лицо Фейсала I и очень влиятельный человек королевского режима происходил из Мосула, из семьи связанной с Тикритом, женился на женщине из Тикрита и имел там свои земли. Именно он способствовал военной карьере многочисленных офицеров-тикритцев. Кроме того, ряд событий привел к уменьшению значения других кланов в армии. Военные роялисты ушли вместе с монархией, а затем с уходом Касема выходцы из Мосула потеряли свое влияние вместе с неудачной попыткой захвата президентской власти генералом Абд аль-Азизом аль-Укейли в 1966 году, офицеры из Рамади пострадали после ухода братьев Арефов после 1968 года. Тикритцы стали доминировать в офицерском корпусе.

Социальная опора режима с самого начала была очень узкой. Враждебная конкуренция со стороны идеологически сходных политических сил (таких как коммунисты) постоянная угроза заговоров, в которых так преуспели баасисты, стремление к неограниченной власти на фоне тяжелого положения основных масс населения заставили баасистское руководство обратиться к методу раскрытия заговоров врагов Ирака, шпионским скандалам, массовым казням. Вся история режима изобилует примерами раскрытия шпионских сетей, заговоров и покушений.

Угрозы режиму существовали (да и существуют) реальные, поэтому борьба с ними заставила выработать очень эффективные меры по обеспечению безопасности. Курды, Сирия, шах Ирана - режим, действительно, находился в окружении достаточно враждебном. Самое главное, что через партию БААС режим провел тотальную баасизацию армии и аппарата спецслужб.

Режим сделал многое для удовлетворения элементарных нужд населения. Национализация нефтяной промышленности и установление тотального государственного контроля над всей крупной промышленностью дали правящей элите мощные ресурсы не только для реализации своих амбиций, но и для повышения уровня жизни населения. Была проведена аграрная реформа, давшая массам крестьян возможность развивать хозяйство. Широко предоставлялись доступ к новой технике и технологиям, рынку сбыта. Повышались зарплаты на предприятиях. Очень существенно выросло благосостояние служащих, чиновников и особенно военных и сотрудников спецслужб.

Но самое главное, узкий круг революционных вождей был раздираем самым принципиальным противоречием, кто будет лидировать, кто и какие отрасли жизни контролировать.