С тех пор, как европейские страны сделали в XVII–XVIII вв. формационный прорыв в своем развитии и страны Востока все более и более стали отставать от них по уровню своего экономического развития, проблемы модернизации для Ирана оказывались тесно связанными с усвоением опыта европейских стран, постепенным включением Ирана в мировое капиталистическое хозяйство

Иранский опыт экономической модернизации оказался одним из самых своеобразных на Востоке, вобрав в себя и "белую" и "исламскую" революции. Нельзя не видеть в этом влияния созданной в процессе длительного исторического развития экономической системы, способной еще в начале ХIX в. обеспечивать активный баланс в торговле с европейскими странами готовыми изделиями, воздействия на начальных этапах проникновения в Иран капитализма разных его вариантов – английского и российского.

Процесс экономической модернизации, включающий в себя совершенствование не только производительных сил, но и производственных отношений, оказался наиболее труден в отношении последних, оказавшихся более устойчивым компонентом традиционной иранской экономики, тесно связанным с религиозными, культурными и бытовыми особенностями иранского общества. И хотя осознание экономического превосходства европейских стран совершенно отчетливо произошло уже в начале XIX в., проблема модернизации путем использования европейских форм организации экономического порядка разрешалась в процессе ожесточенной социально–политической и идеологической борьбы между сторонниками почти безоговорочного подражания западным образцам организации общества и столь же яростными защитниками национальных традиций, вплоть до осуществления идей автаркизма. Наиболее ярким отражением соприкосновения . в середине XIX в. иранской социально–политической системы, достигшей в своем развитии достаточно высокого уровня, и молодой набирающей силу формационной системы Запада стали бабидские восстания и реформы Таги–хана. Несмотря на разгром движения, одним из его главных последствий стало то, что оно зародило осознание необходимости институтов личной неприкосновенности и частной собственности. По мнению некоторых иранских ученых движение бабидов оказало значительное влияние на восприятие Ираном необходимости присоединиться к европейскому типу развития. Особенно важную веху в экономической истории Ирана сыграли реформы Таги–хана, который став в 1848г. первым министром Насер ад–Дин–шаха, смог за три года своей реформаторской деятельности оставить незабываемый след в истории и памяти народа. Проведение реформ он начинает под несомненным влиянием турецких реформ Танзимата, в свою очередь вызванных необходимостью адаптации восточного общества к европейским влияниям. Эта была попытка ускорить экономическое развитие Ирана путем внедрения капиталистических форм предпринимательства, использования технических достижений европейских стран на государственных и частных предприятиях, и одновременно создания системы защиты национальных форм промышленности и торговли, которые по убеждению реформатора в это время еще не исчерпали своих потенциальных возможностей для развития или усвоения западного опыта. Падение Мирзы Таги–хана, которое фактически означало отказ от дальнейшего углубления реформ, объяснялось многими причинами, в том числе вмешательством соперничающих в Иране держав, а главное неподготовленностью иранского общества к их восприятию. Иранская система все более и более стала обнаруживать свою неспособность к ускорению развития на самостоятельной основе, а освоение элементов нового формационного порядка приобрело крайне затяжной характер. Уже в конце Х1Хв. болезненное национальное чувство отсталости и необходимости использования западных принципов экономического развития нашло компромисс в признании лишь технико–финансового превосходства Запада, не подвергая при этом сомнению приоритета собственно иранских культурных, а главное религиозных ценностей, что отчетливо проявилось в воззрениях Малькольм–хана. В современном Иране подобное представление о модернизации как заимствовании лишь технических достижений Запада нашло свое отражение в концепциях идеологов исламского режима.

Сам процесс модернизации шел не постепенно, а скачкообразно. И это может служить подтверждением тому, что сам процесс и уровень развития зависел главным образом от объемов вносимых элементов нового мирового порядка, а также от структуры этих элементов, одни из которых сразу могли прижиться на иранской почве и дать результаты, а другие нет.

В условиях сохраняющегося государственного суверенитета большую роль при этом имела политика центральной власти. С установлением в 20–х годах власти новой династии Пехлеви происходит скачок в процессе модернизации страны, главными составляющими которой явились национализм и государственный капитализм.

Уже первые годы правления Реза–шаха произвели ошеломляющее впечатление на современников, главным образом, из–за массовости и скорости привнесения в иранское общество элементов европеской цивилизации и капиталистических форм хозяйствования. Силой подавив сепаратистские движения и добившись концентрации в своих руках сильной государственной власти. Реза–шах создает современную экономическую и социальную инфраструктуру, обращая особое внимание на расширение светского образования, внедрение европейских норм поведения и быта, вводит нормы буржуазного права, которые подготовили отмену в 1928г. капитуляционного режима, юридически подтвердившего равный подход к понятию права, свободы личности и собственности в Иране и в европейских странах. Была сделана попытка прорыва в процессе модернизации, которая требовала комплексного заимствования новых форм организации хозяйства и общества. Необходимо было наращивать производительные силы и менять менталитет общества с тем, чтобы оно могло воспринять и использовать эти производительные силы. Отличительной особенностью этого периода модернизации, ориентированного на привнесение западного опыта, стало ограничение связей с мировым хозяйством лишь торговыми. Следуя принципам национализма, правительство Реза–шаха отказалось от привлечения внешних займов, а выдвигавшиеся Ираном условия использования иностранных инвестиций фактически преградили им путь в страну. Конечно, продолжала действовать Англо–Иранская Нефтяная компания, но эволюция ее капитала и его строения практически не влияли на формирование современных форм предпринимательства, так как развитие нефтяной промышленности в Иране носило настолько анклавный характер, что даже вблизи нефтепромыслов не возникало никаких сопутствующих национальных производств. Тем не менее, влияние АИНК на развитие страны, в том числе на процессы модернизации, были велики, так как за счет концессионных платежей осуществлялось техническое и организационное переоснащение армии, и частично были профинансированы работы по завершению строительства Трансиранской железной дороги. Кроме того, на предприятиях АИНК работали тысячи иранских рабочих, инженеров и служащих, приобретая мировоззрение работников капиталистически организованных форм производства.

Следующим этапом модернизации экономики, явно ориентированным на прямое заимствование опыта развитых капиталистических стран, особенно США, стал период "белой" революции, или революции "шаха и народа", или период реформ 60–70–х гг. Главным фактором трансформации иранской экономики в более или менее однородное экономическое пространство стала аграрная реформа, а высокие темпы роста и экономического развития базировались на проводимой индустриализации. Реформы шахского периода в целом были направлены на подрыв традиционных институтов социально–общественной жизни, на быстрейшее внедрение современных форм хозяйствования, особенно со второй половины 70–х годов, когда в результате резкого повышения доходов от нефти Иран стал закупать не только наиболее высококачественные изделия, но и промышленные предприятия "под ключ". Привлекая в страну иностранные инвестиции, увеличивая финансовые возможности государственного сектора как крупнейшего предпринимателя страны, Иран превратился в 70–е годы в один из полигонов новых мировых технологий и производств, эффективность которых еще не была выявлена в странах, их поставлявших.

В начальный период реформ индустриализация и рост крупных современных производств стимулировали появление мелкого промышленного предпринимательства, а трансформация традиционных производств не выходила за рамки допустимой социальной напряженности. Хотя структура мелкого предпринимательства изменилась, но численность его значительно увеличилась – с 1964/65г. по 1972/73г. более чем в два раза. Однако уже в первой половине 70–х гг. происходит резкая трансформация мелкой промышленности, обеспечивавшей большую часть занятости. Буквально за какие–то 3–4 года после 1972/73г.оказывается сведенной на нет участие мелких форм хозяйства в процессах производственного инвестирования, а число мелких городских промышленных предприятий вновь возвращается в 1976/77г. к уровню десятилетней давности. Такое быстрое сокращение более чем на 40% от числа оставшихся не могло не стать дестабилизирующим социальную ситуацию фактором.

Шахская политика модернизации экономики смогла обеспечить высокие темпы роста всех отраслей. Среднегодовые темпы прироста ВВП в 1967/68г.–1976/77г. составили 10,8%, в том числе обрабатывающей промышленности – 1 2,8%. Национальный доход в расчете на душу населения за 10 лет реформы – с 1962/63г. по 1972/73г.увеличился с 172 долл. до 457 долл., а в 1977/78г. – до 2020 долл. Однако углублявшаяся неравномерность в распределении доходов, вымывание мелкого и среднего предпринимательства, особенно из–за быстро монополизирующегося рынка, оказавшегося в руках немногих торгово–промышленных государственных и частных групп, тесно связанных с иностранным капиталом, чрезмерное вмешательство государства в экономику, включая ценообразование, вызвали нарастание негативных процессов. Темпы роста национального продукта снизились, стала нарастать инфляция, появился черный рынок, росли спекуляция, коррупция и взяточничество. Ускоренное развитие капитализма, обеспеченное на начальных этапах авторитарностью власти, через полтора десятка лет споткнулось об эту авторитарность. Невиданная концентрация политической и экономической власти в руках шахской семьи и немногих монопольных групп, их тесная связь с иностранным капиталом и чрезвычайно высокий уровень сложившейся зависимости иранского потребительского, а главное производственного рынка от поставок из развитых стран, – вызвали растущее недовольство шахской моделью модернизации страны, которая была разрушена революцией 1978–1979гг. Массовость антишахского движения, его отчетливая антизападная направленность, несмотря на очевидные для всего мира достижения в экономическом росте, показала, что в конкретных условиях 60–70х гг. применение технологий и методик западной экономической и особенно социальной практики не дали ожидаемого результата и даже представили угрозу. Если доминирующая в иранском обществе система ценностей еще в 60–е годы не противоречила в целом направленности социально–экономического развития, то к концу 70–х гг. опорой бюрократически–монополизированного иранского капитализма стали социальные приоритеты, которые не смогли занять доминирующих позиций в обществе.

С точки зрения институциональной теории, ориентированной в значительной мере на развивающиеся страны, исламскому режиму удалось для стабилизации созданной им социально–общественной системы учесть влияние человеческого фактора, взаимосвязь между чисто экономическими и социально–институциональными факторами. Многие из положений ислама, касающихся взглядов на государство и экономику, обеспечивали лигитимность нового порядка. В систему исламских ориентиров вписывались и такие человеческие качества, присущие иранцам и оказывавшим непосредственное влияние на экономическое развитие, как привычка к патернализму, склонность к фанатизму, к поиску внешних врагов как источнику бед, мифологизированность сознания.

Кроме попыток полнее использовать традиции и религиозный фактор, исламский режим за первое десятилетие своего существования не привнес сколько–нибудь принципиально иных, по сравнению с прошедшим историческим периодом, факторов в процесс модернизации производственных сил, в возможность повышения качества жизни общества. Даже наоборот, жизненный уровень населения снижался, особенно по сравнению со странами, вставшими на путь применения рыночных моделей капиталистического развития. Промышленное производство падало, зависимость страны от продажи нефти на мировом рынке не ослабевала.

Но этот отрицательный результат можно расценить и как позитивный с точки зрения осмысления правительственными кругами истинного положения Ирана в мировом хозяйстве и его возможности к саморазвитию. Что имеется при этом в виду?

Сторонники исламского режима считали, что смена политического режима, ориентировавшегося на западный капитал, сможет сделать страну экономически независимой – и с точки зрения нефтяной промышленности, и с точки зрения влияния иностранного капитала на внутренний рынок. Кроме того, хотя шах утверждал, что благодаря его реформам Иран модернизируется ни по западному, ни по советскому вариантам, а по собственному – третьему, иранское общество воспринимало созданную шахом узкомонополизированную экономическую модель как западный капитализм, не адекватный в целом интересам иранского общества.

Проведя национализацию и "сняв" слой бюрократически–монополизированной верхушки, национализировав нефтяную промышленность и значительно ограничив связи с мировым капиталистическим рынком, теоретики "тоухидной экономики" считали, что этим самым снимут помехи для саморазвития иранской экономики на базе "здоровой конкуренции" всех видов собственности.

В течение первого десятилетия существования режима ясно обозначилась чрезмерная зависимость от нефти, и не только как источника валютных поступлений, но и бюджетных средств. Конечно, иранская экономика не носит столь рентного характера, как некоторые другие нефтедобывающие страны. Тем не менее фискальная политика, как один из важнейших регуляторов современного хозяйствования и одна из составляющих успеха экономической модернизации, из–за нефтяных поступлений не играла и до революции сколько–нибудь значительной роли. Исламский режим не внес ничего нового в развитие фискальной системы.

Опыт десятилетнего развития высветил также, что сложившаяся за годы шахского режима зависимость иранской экономики от мирового рынка достигла такого уровня, что резкий отрыв от него угрожал не просто сбоями в развитии, но и стагнацией экономики, особенно промышленных отраслей. А условий технологического "прорыва" или даже случайного шанса для такого прорыва исламская экономика не дала. Стало очевидным, по крайне мере в отношении современных отраслей производства (а остальные отрасли оказались способны лишь на самоподдерживающий рост), что массированое перенесение в 60–70е гг. технологий из развитых стран и строительство иностранными фирмами промышленных предприятий не обеспечило в дальнейшем его самостоятельного развития. Иранская промышленность, во всяком случае в том технологическом и отраслевом наборе, какой был создан в 60–70гг, могла качественно функционировать лишь в рамках мировой производственной системы.

Более того, пока иранская экономика пыталась выйти из под влияния ТНК , последние стали внедрять в другие страны уже более передовые технологии, и ряд ведущих иранских отраслей, особенно в области электроники, потеряли свою значимость с точки зрения современного спроса. Таким образом, уникальная возможность сравнить Иран 70–х гг., когда он был полигоном передовых технологий, и 80–х гг., с его попытками саморазвития, позволяет выявить тенденции модернизации иранского общества, как восточного общества. Получается, что капитализм нужно встраивать для каждой страны в определенном наборе элементов, которые могут сделать экономическое развитие поступательным Стало очевидным преимущество стран, избравших не импортзамещающий, как Иран, а экспорториентированный тип индустриализации, который в большей степени обеспечивал превращение зависимости от мирового рынка во взаимозависимость. Даже различие в региональном наборе отраслей создавало разные возможности для дальнейшего развития. Так, строительство государственным и частным сектором современных предприятий оказалось более успешным в процессе создания Тегеранской агломерации, а набор отраслей Тебризской агломерации – менее успешен с точки зрения ее дальнейшего саморазвития.

Обособившись от мирового рынка, Иран не только не усилил свою самостоятельность, а стал терять свой экономический потенциал, ВВП падал, еще более значительно – в 3–4 раза (в условиях увеличения темпов прироста населения) упали размеры валового продукта на душу населения.

Безусловным достижением режима с точки зрения модернизации социально–экономической жизни стала его деятельность по развитию сельской инфраструктуры, включая строительство дорог, аэропортов, жилищ, газификацию, электрификацию, развитие средств связи. Был повышен уровень грамотности – с 490/0 до 74%, в т.ч. в городах с 67% до 82%. Режим широко финансировал геолого–изыскательские работы, позволившие увеличить роль природных факторов в развитии ранее отсталых регионов. Этим были подготовлены условия для следующего витка модернизации экономики и общества. Этот следующий виток – реформы правительства Рафсанджани.

В основе новой экономической политики, законодательной основой которой стал первый пятилетний план развития (1989/90 – 1994/95 гг.), лежит постепенное разгосударствление экономики и ее либерализация. Набор элементов политики либерализации практически одинаков с другими странами, переходящими к рыночной модели развития. Это – приватизация, усиление роли фискальной политики, либерализация внутренней и внешней торговли, отмена дотаций на продовольствие и государственному сектору, рыночное ценообразование. Это, так сказать, средства, а цель – ускорить экономическое развитие с тем, чтобы способствовать созданию "идеального" общества, которое " с точки зрения мусульман сравнимо с критериями современного развитого общества". Свой новый курс Рафсанджани воспринимает именно как средство приблизиться к "каравану цивилизации", говоря его словами, что "в тот исторический период, когда мир после эпохи Ренессанса шел по пути прогресса, иранские правительства не исполняли свои обязанности должным образом, а потому отстали от каравана цивилизации".

Можно согласиться с иранским определением революции 1978–79гг. как цивилизационной, если считать новым цивилизационным витком именно современное капиталистическое общество. В в программе либерализации экономики, помимо набора инструментов, которые обеспечили бы переход к рыночной экономики, должны присутствовать и такие стратегические ориентиры, которые бы стали стимулами внутреннего развития и конкурентоспособного развития в рамках мировой системы. Эти направления экономической политики, хотя непосредственно не являются элементами либерализации экономики, но органически связаны с ней и смогут сделать переход к рыночной экономике необратимым.

Одним из таких направлений является политика привлечения иностранного капитала, разрешающая участие до 50% в совместных компаниях. Правительство за счет государственной собственности обеспечивает гарантии иностранному капиталу, который направляется в дороги, мосты, нефтепроводы, экспортные отрасли обрабатывающей промышленности. Это один из главных факторов модернизации, а также повышения роли иранского частного сектора, долю которого в иранской экономике предлагается поднять за период 2 пятилетнего плана, т.е. к концу века с 25% до 40–50%.

Новым направлением экономической политики является стремление повысить качество социальной и экономической инфраструктуры, особенно информационных систем. Очевидно стремление к созданию однотипного по качеству экономического пространства, способного к восприятию новых технологий производства и управления, к формированию современной структуры спроса.

Еще одним направлением является переход к экспорториентированной экономике. Уже достигнутый уровень либерализации иранской экономики позволил установить возможный набор таких отраслей, так как многие из созданных при шахском режиме производств без государственных вливаний в виде дешевых валютных средств и электроэнергии обнаружили свою неконкурентоспособность. Поэтому сейчас наиболее конкурентными и экспорториентированными отраслями станут энергетика, нефтехимия, производство минеральных удобрений. Причем стратегическим направлением экономической политики является не просто повышение ненефтяного экспорта и экспорториентированных производств, а развитие обрабатывающей экспортной промышленности. И это сознательный выбор иранского режима не только с точки зрения экономической эффективности. Иранские сторонники либерализации считают, что ориентация на сырьевые отрасли, находящиеся в руках госсектора, объективно склоняет экономику к ее централизации; сырьевая экономика – это как правило протекционистская экономика. Доходы от экспорта сырьевых отраслей , особенно в исламской системе, поступают непосредственно в руки государства. Ориентация же на обрабатывающую промышленность может сделать процесс либерализации необратимым.

Важную роль в осуществлении нового витка модернизации может сыграть создание свободных экономических зон. Так как капитализм несмотря на долгий путь его развития в Иране, продолжает переноситься, главным образом, определенными сегментами, что порождает трудности адаптации, экономические зоны являются наиболее безболезненной формой анклавного развития. Конечно, наибольшие результаты они дали в наиболее системных с точки зрения развития азиатского способа производства странах, примером чего стал Китай. При существующем в Иране сильном идеологическом противодействии экономическим реформам принятая программа создания свободных экономических зон также может стать стимулом как внутреннего развития, где национальный и иностранный капитал взаимодействуют в условиях свободной конкуренции, так и повышения конкурентоспособности Ирана на мировом рынке. Собственность иностранных инвесторов может составлять 100% капитала компаний, банки действуют, даже если они образованы иранцами, без исламских ограничений. Все предприятия освобождаются от налогов на 15 лет. Именно здесь могут выявиться те условные факторы, которые смогли бы повысить конкурентоспособность Ирана, выявить нужные мировому хозяйству отрасли, выработать стратегию фирм и т.п., т.е. всего того, что составляет набор "конкурентного ромба" М. Портера. И это принесло свои результаты, т.к. к 1996г. подано заявок от иностранных инвесторов на 5 млрд. долл, которые они готовы вложить в электростанции, нефтехимию .сталелитейные комплексы, гостиничную индустрию.

Движение иранской экономики, таким образом, находится в русле общемировой тенденции, хотя Иран в своем переходе к либерализованной экономике фактически приходит к созданию "смешанной экономики" в ее европейском понимании. Сохраняется мощный государственный сектор и методы государственного вмешательства на рынок. Достигнутое в иранском обществе хрупкое равновесие между сторонниками и противниками реформ правительства Рафсанджани в значительной мере опирается на возможности государственного сектора использовать рыночные методы хозяйствования для своего развития, сохранив тем самым основные экономические рычаги в руках исламского государства. Сторонники рыночных реформ считают, что Иран двигается по пути создания собственной рыночной модели развития, отличной от американской, немецкой, японской и других, и для него необходимо создание такой экономической модели, которая бы обеспечивала функционирование и рыночных механизмов и государственного контроля за экономикой. В этом взгляде на экономическую политику 90–х гг. можно увидеть и осознание собственной вторичности стадиального уровня, достигнутого в центрах мирового капиталистического хозяйства, и поиск возможностей развития преимущественно на иранской основе, т.е. своего "иранского капитализма", в котором огромную роль будет играть государственный протекционизм в самых различных формах. Такое видение дальнейшей модернизации иранского общества не противоречит исламским воззрениям на экономику и положениям Конституции, давая возможность экономически и психологически подготовить иранское общество к освоению научно–технических достижений, используя собственные природные и человеческие ресурсы, создать такую структуру хозяйственного устройства, которая окажется способной к инновационным процессам на национальной основе.