Правящая элита обычно характеризуется как узкий слой общества, некая отдельная группа, в руках которой находится реальная власть в стране Традиционно считается, что ее формируют верхушечные группы различных слоев общества, которые составляют в совокупности господствующую силу, осуществляющую контроль над экономической, социальной и политической жизнью.

Израильская правящая элита не представляет собой единого организма и не имеет четкой структуры. Однако ей присущи те же специфические черты и характеристики, что и элите вообще, позволяющие выделить ее в отдельную общественную группу. Так, ядро правящей элиты Израиля, как и везде, состоит из узкого, замкнутого круга людей, которые более или менее свободно переходят от командных ролей из одной господствующей иерархии в другую. Представители этой элиты хорошо знают друг друга, они в основном происходят из одних социальных слоев, получают одинаковое образование, разделяют одинаковые общечеловеческие ценности, хотя при этом могут иметь существенные отличия во мнениях по различным политическим вопросам, а их личные амбиции приводят к серьезным противоречиям друг с другом¹. По своему происхождению израильская элита относительно однородна и состоит в основном из евреев западного происхождения (ашкенази). Представители восточных евреев (сефарды) все еще с трудом прокладывают себе дорогу в израильский истеблишмент, хотя их доля в крупном частном бизнесе, военном руководстве и политике все время возрастает.

К правящей элите, как правило, относят руководителей крупнейших корпораций финансовых и экономических институтов страны, военную верхушку и виднейших политических деятелей. Отсюда само понятие правящей элиты условно делится на экономическую элиту, военную и политическую. С точки зрения структуры власти экономическая и военная элита оказывает влияние на процесс принятия государственных решений, а политическая элита формулирует и принимает основные государственные решения. Влияние политической элиты в Израиле чрезвычайно велико. Ее состав и условия функционирования тесно связаны с партийным руководством страны, что зависит от уникальной роли израильских политических партий и партийной элиты.

Особая роль политической элиты объясняется прежде всего спецификой исторического развития страны, где традиционно отсутствовала земельная, светская и духовная аристократия, крупная торговая и денежная буржуазия. В догосударственный период богатые евреи не поехали в Палестину, а затем в Израиль, ограничившись политической поддержкой и денежной помощью государству “всех евреев”. Освоение Палестины и создание там государства находилось в руках социалистически настроенных беднейших слоев еврейской иммиграции. Сионистские социалистические партии, возглавившие развитие еврейского ишува (общины), а затем ставшие во главе нового Государства Израиль, опирались на создаваемый ими же пролетариат в промышленности и сельском хозяйстве в рамках профсоюзного центра Гистадрут (создан в 1920 г.) и киббуцианского движения. Те партийные функционеры, которые занимали руководящие посты в экономических институтах ишува – в Еврейском Агентстве, Гистадруте, общественных банках, Еврейском Национальном Фонде и так далее, во-первых, не были профессиональными предпринимателями или менеджерами (хотя зачастую добивались больших финансовых и экономических успехов), а, во-вторых, считали свою работу частью политической карьеры и охотно меняли свои позиции на значительные места в партийном аппарате.

В подмандатной Палестине, правда, существовала небольшая группа высоко профессиональных служащих, которые занимали руководящие посты в экономических институтах, связанных с администрацией Британского мандата. Они считали бизнес своей карьерой, достигали высокого благосостояния и считались финансовой аристократией ишува. Они же (те, кто не уехал и предпочел остаться в Палестине после окончания Британского мандата и образования Государства Израиль) стали первыми состоятельными людьми нового государства. Долгое время, особенно в первые десятилетия существования государства, в Израиле “собственных богачей” в частном секторе почти не было. Единственным крупным объединением в частном секторе была Ассоциация производителей. А.Шенкар, возглавлявший ее в течение 30 лет, всегда держался в стороне от политики. Известно письмо Бен-Гуриона, писавшего Шенкару в 1958 году: “Я не знаю, всегда ли мы имеем одинаковое мнение по всем вопросам, или за кого вы голосуете на муниципальных выборах или выборах в кнессет, но я знаю, что вы верный сын основателей отчизны”². Аполитичность первых предпринимателей была общеизвестным фактом. Поэтому по своему влиянию на общество они сильно уступали руководителям сионистских государственных и национальных финансовых институтов киббуцианского движения, Гистадрута, которые постепенно из “кузницы пролетариата” превратились в экономические корпорации.

Между этими группами, однако, никогда не возникало тесного сотрудничества или личных связей. Они в прошлом не объединялись общими политическими интересами или карьерными устремлениями. По тем же причинам в Палестине практически не было наследственных промышленников и землевладельцев, которые с развитием государства традиционно становятся основой экономической элиты.

В настоящее время в Израиле уже существует бурно развивающийся класс крупной и средней буржуазии, вершиной которого является экономическая элита. Ее образуют директора и управляющие крупными частными и государственными компаниями, крупные собственники, владельцы монополий. Но они все еще немногочисленны и недостаточно могущественны, чтобы выступать по отношению к политической элите в роли доминирующей силы. Экономическая элита, хотя и принимает участие в субсидировании политических партий и политических кампаний, не в состоянии управлять этими партиями и навязывать свои политические решения кнессету и правительству.

Однако процессы, проходящие в настоящее время в израильской экономике, очевидно, скоро приведут к формированию этой элиты в одну из ведущих групп в правящей элите страны. Уже появились известные кланы израильтян-миллионеров, имена которых известны всей стране и чье мнение по политическим вопросам играет все большую роль в процессе выработки тех или иных правительственных решений, особенно по внутриполитическим вопросам. В их числе семья Реканати – владельцы банка Дисконт, Сахаровы – в области страхования, Мейеры – строительства, а также семьи крупнейших промышленников – Мошевич, Пропер и другие.

Гораздо большим влиянием на процесс принятия государственных решений в Израиле обладает военная элита. Причины этого – неурегулированность арабо-израильского конфликта, высокая степень милитаризации и особо важное значение обеспечения безопасности страны и ее граждан. Военная элита осуществляет политическое влияние в качестве группы давления на правительство и кнессет. Однако военное ведомство Израиля, получающее львиную долю необходимых средств от США, не может превратиться в крупнейшего государственного заказчика, способного к превращению руководства военно-промышленного комплекса в диктаторов своей воли в основных эшелонах власти в Израиле. Это существенно снижает роль военной элиты в стране.

Влияние этой элиты реализуется именно в политической сфере. Престиж военных командиров в Израиле так высок, что после отставки они быстро выходят на вершину политической элиты страны. Военная элита служит “поставщиком” кадров для политической элиты³.

Особенно активно представители военной элиты вошли в руководящие слои партийной бюрократии с середины 60-х годов. Это были представители одного и того же поколения высших военных руководителей Израиля, начавшие свою карьеру еще во времена ишува в подпольной армии Пальмах, контролировавшейся партией МАПАЙ. Все начальники Генерального штаба израильских вооруженных сил, один за другим выходя в отставку, пополняли ряды партийного руководства МАПАЙ-ПТИ. Это были генералы: И.Ядин, ставший влиятельным членом руководства этой партии; М.Даян, один из самых известных лидеров МАПАЙ, затем РАФИ, затем снова МАПАЙ-ПТИ, министр обороны в правительстве “национального единства” в 1967-1968 гг.; X. Ласков, Ц.Цур; И.Рабин – министр обороны в правительствах ПТИ, премьер-министр с 1992 по 1995 год в правительстве Аводы; X.Барлев – в последние годы своей жизни был послом Израиля в Москве; Д.Элазар, М.Гур. Ведущие министерские посты, а также пост премьер-министра в кабинетах Аводы занимал и занимает бывший генерал Перес.

В середине 70-х годов некоторые военачальники, вышедшие в отставку, пополнили ряды правых партий. В 1978 году начальником Генерального штаба стал Р.Эйтан, в последствии основавший свою партию Цомет. Из военного ведомства на руководящие посты в ведущие партии вошли Э. Вейцман – в Ликуд, сейчас он занимает пост президента Израиля, А.Шарон, в различное время бывший министром в правительствах Ликуда, а ныне – глава партии Ликуд и многие другие.

В настоящее время правительство возглавляет Э.Барак, также бывший начальник генштаба, обладатель самого большого числа боевых наград за всю историю битв Государства Израиль.

Наибольшее политическое влияние и контроль в современном Израиле зависит не столько от состояния и размеров собственности, сколько от места, занимаемого в государственной, партийной и административной иерархии. Политическое руководство страной осуществляется в правительстве и кнессете и значение того или иного политика определяется его влиянием в этих государственных институтах. Однако его политическая судьба и карьера полностью зависит от партийной принадлежности и того места в партийной иерархии, которое он занимает. Партия, выдвинувшая того или иного представителя своего руководства в важнейшие органы государственной власти, прежде всего контролирует его лояльность и считает его проводником своей политической линии. Таким образом, любой политик является ставленником той или иной группы партийной элиты. Именно на этом в основном базируется неослабевающая роль политических партий в управлении государством. “Группы давления”, массовые движения, рост других сильных лоббистских организаций в Израиле еще не достигли такой стадии развития, которая позволила бы говорить о некотором упадке роли партий, как это наблюдается во многих западных странах.

Не может поставить партийную элиту под свой контроль и президентская власть, так как в Израиле президент играет чисто символическую роль, выполняет представительские функции и удален от реальной политической власти в стране. В Израиле сменилось 7 президентов – X.Вейцман, И.Бен-Цви, 3.Шазар, Э.Кацир, И.Навон, X.Герцог, Э.Вейцман. Все они были крупными фигурами в истории государства – выдающимися интеллектуалами и известными учеными, дипломатами и опытными политиками. Но только последний президент – военный герой и видный политик Э.Вейцман – попытался сформулировать свой независимый подход к некоторым вопросам государственной политики и позволил себе критиковать правительственную политику. В ответ на это он был немедленно обвинен в превышении своих полномочий.

Руководство ведущих партий, их выдвиженцы в правительстве и парламенте, образуя узкие круги государственного руководства, вовлечены в процесс принятия важнейших государственных решений.

Лидеры основных партий правящей коалиции, сформировав свой кабинет министров и получив большинство в кнессете, осуществляют все основные государственные функции: формулируют общие цели государственной политики; контролируют исполнительную и законодательную (кнессет) власти и формируют высший слой политической (правящей) элиты. Таким образом, именно партийная верхушка образует ядро партийно-политической элиты Израиля, которая, в свою очередь, является основной частью правящей элиты и концентрирует в своих руках власть в государстве.

В Израиле политическая власть кабинета министров чрезвычайно велика. Все наиболее важные решения для жизни страны – от проблем общенационального уровня (войны и мира) до вопросов общественного содержания (переход на летнее время) принимаются правительством. 90% законодательных инициатив, представленных на обсуждение в кнессет, исходит от правительства⁴. К настоящему моменту в стране сменилось 25 правительств и 15 составов кнессета.

Партийной принадлежностью обусловлено распределение министерских портфелей по степени их важности между участниками правящей коалиции. В Израиле основная политическая власть находится прежде всего в руках премьер-министра, власть которого близка к диктаторской. Он обладает традиционными президентскими полномочиями и в то же время является лидером правящей партии, которая имеет большинство в парламенте. До 1995 года руководство партий еще до выборов избирало свою кандидатуру на пост премьера. После проведенной реформы (о ней будет сказано ниже) премьер-министр Израиля стал выбираться путем прямого голосования всего электората страны. Это еще больше усилило власть премьера, так как он теперь существенно меньше зависит от своей партийной машины. Он может самостоятельно формировать правительство, не заботясь о том, какими министерскими постами “вознаградить” того или иного соратника по партии. Зачастую министры играют подчиненную роль и не часто являются реальными советниками премьера. Они также не являются экспертами в той области, которой занимается их министерство, и занимают тот или иной пост только в соответствии со своей политической ролью и местом в партийной элите, которая вошла в правительственную коалицию, а главное, своими личными отношениями с премьер-министром.

Поэтому наибольшим влиянием обладает ближайшее окружение премьера в кабинете министров, приближенные лица в его канцелярии, председатели основных парламентских фракций и главы важнейших комитетов кнессета.

Кнессет – израильский парламент – основная арена политической борьбы партий в период между выборами. Партийные фракции в кнессете играют главную роль в процессе подготовки парламентских решений. Избрание того или иного партийного деятеля в кнессет означает, что он уже сделал хорошую политическую карьеру. За небольшим исключением членство в кнессете является чем-то вроде награды за хорошую службу, которую раздает высшая партийная элита. При существующей системе партийных списков депутат полностью зависит от руководства своей партии, которая поместила его на “реальное” место в списке. Депутату не нужно контактировать со своими избирателями, так как его деятельность направляется и контролируется непосредственно руководством партийной фракции в кнессете, которая, в свою очередь, подчиняется партийному аппарату.

Партийные фракции являются основным компонентом кнессета и играют главную роль в процессе подготовки всех его решений. Пока в стране доминировала МАПАЙ-ПТИ, кнессет был “карманным” парламентом этой партии и автоматически утверждал все законопроекты ее правительства⁵. Ситуация резко изменилась после 1977 года.

Не имея твердого, стабильного парламентского большинства, правительство Ликуда не могло рассчитывать на автоматическую поддержку своих законопроектов. Ушедшая в отставку Авода сформировала сильную и опытную парламентскую оппозицию. Это неизбежно привело к упрочению парламента как самостоятельного звена в системе государственно-правовых институтов. Усиление роли малых партий в условиях многопартийной системы также идет на пользу парламенту, так как происходящая там конкурентная борьба и ее исход определяет политику страны и способствует постепенной трансформации партийной силы во властно-государственную. Политическая роль кнессета все время усиливается, так как в его руках формально находятся важные рычаги власти в стране.

Партийной элите в современном Израиле присуща определенная двойственность. Внешне эта элита выглядит вполне демократично: ее деятельность лежит как бы на поверхности и открыта для общества; она, по крайней мере формально, сама формируется демократическими методами. По существу же, она олигархична и действует в отрыве от основной массы рядовых членов и сторонников партии фактически бесконтрольно. В партиях постепенно сложилась своеобразная каста профессиональных партийных функционеров, практически не сменяемая и столь же замкнутая, как и каста высших слоев правящей элиты, частью которой она является.

Замкнутость партийной элиты усиливается в результате чрезмерной бюрократизации партийного аппарата, хотя это также проявляется не в прямой, а в скрытой форме. Существует хорошо отработанный механизм давления высших партийных органов на более низкие уровни руководства и рядовых членов партии. Затрудненность продвижения молодых кадров в партийное руководство, недостаточное проникновение “свежей крови” в несменяемый, стареющий круг партийных лидеров мешает поменять существующий порядок.

Партийная элита рекрутируется в основном из трех категорий партийной верхушки:

1) высших партийных функционеров, избранных или назначенных в соответствии с принятыми в данной партии процедурами, и представителей партийного руководства (обычно правящих партий), поставленных во главе крупнейших общественных, профсоюзных и национальных организаций (Гистадрут, Еврейское Агентство и др.);

2) руководителей крупнейших местных организаций партии, солидных предпринимателей, банкиров, высокопоставленных чиновников – кадровых членов данной партии;

3) представителей академических кругов, лиц свободных профессий, журналистов, известных адвокатов и других, работающих на партию.

Эти группы отличаются друг от друга не только по составу, но и по степени зависимости от партии, по тем выгодам, которые приносит им победа их партии на выборах, по тому способу, которым они оказывают влияние на линию действий. В наибольшей степени от финансового состояния и роли в политической системе страны зависит первая группа. Вторая группа сама способна оказать партии серьезную финансовую поддержку, она же получает максимальные выгоды от победы своей партии – заказы, назначения, государственные проекты и так далее. Канал влияния третьей группы – участие в выработке политических платформ и решений партии, а также прямые контакты с партийным аппаратом. Все перечисленные группировки или относятся непосредственно к партийной элите, или служат для нее “поставщиками кадров”.

Руководство всех партий можно отнести к партийной элите. Однако только лидеры ведущих партий, способные в результате выборов сформировать правящую коалицию или войти в нее, являются частью политической элиты.

В Израильской партийной системе исторически сложились два политических лагеря, которые, сменяя друг друга на верхушке израильского истэблишмента, ведут борьбу за власть в обществе, контроль над правительством и за решающее представительство в кнессете. Первый возглавляет партия Авода (возникла в 1930 г. в Палестине как партия МАПАЙ – акроним “Израильская рабочая партия”; в 1968 г. объединилась с партиями Агудат Исраэль и Рафи, приняв название “Партия труда Израиля” – ПТИ). Накануне выборов 1999 г. ПТИ объединилась с партиями “Гешер” и “Меймад” и изменила свое название на “Единый Израиль”, однако в стране ее по-прежнему принято называть “Авода”. Во главе второго лагеря стоит партия Ликуд “Единство”. Ядро Ликуда – партия Херут – создана в 1948 г. В 1973 г. Херут объединился с Либеральной партией, приняв название Ликуд, а в 1988 г. к нему присоединилась партия Лаам.

Во времена доминирования МАПАЙ-ПТИ государственные проблемы решались не в ЦК, правительстве или кнессете, а в узком кругу партийных лидеров премьер-министра и его ближайшего окружения. Существовали, например, “кружок Д.Бен-Гуриона” и “кухонный кабинет” Г.Меир, фактически правившие страной⁶.

Как уже отмечалось, правящая верхушка во времена МАПАЙ принадлежала к поколению “отцов-основателей” Израиля. Это были представители первой и второй волн алии, прибывшие в Палестину в начале XX века и возглавившие основные партии (например, Ахдут Гаавода, 1919 г.) и важнейшие организации палестинского ишува (профсоюзный центр Гистадрут). Правящая элита первых десятилетий, будучи социалистически ориентированной, придерживалась идеалов эгалитаризма и почти не отличалась от остального общества на бытовом уровне. Большинство первых руководителей Израиля были членами киббуцев и жили очень скромно. Однако это ничуть не преуменьшало их влияния на израильское общество. Власть первого премьер-министра Д. Бен-Гуриона, правившего страной с небольшим интервалом с 1948 по 1963 год, была близка к диктаторской. Его ближайшие соратники в основном были его личными друзьями и представителями одного поколения.

Только в середине 60-х годов, как уже отмечалось, на политической арене появились “молодые” лидеры партии, в основном недавно вышедшие в отставку высшие военные чины – представители третьей алии (1919-1923 гг.), которые вскоре уже имели большоннойияние на партийную машину, но не занимали государственных постов и были вполне лояльны старшему поколению политических лидеров, прежде всего самому Д.Бен-Гуриону. К ним относились М.Даян, И.Рабин, Ш.Перес, И.Галили, А.Ядлин и другие. После раскола МАПАЙ в 1965 году Бен-Гурион вместе с этими молодыми политиками (“младотурками”, как их называли в партии) покинули МАПАЙ и основали партию Рафи⁷.

Эти политики, пришедшие из армии, не связанные исторически с МАПАЙ и не зависевшие в своей карьере от партийной бюрократии, позднее возглавили государственную машину Израиля и стали ведущими фигурами правящей элиты страны. К середине 70-х годов эта группа “молодых” занимала основные министерские посты, отвечающие за безопасность и внешнюю политику Израиля. В то же время вопросы внутренней политики правительства оставались в ведении традиционных партийных лидеров МАПАЙ – И.Рабиновича, А.Офера, М.Барама и других, чья карьера была связана непосредственно с партией и зависела от партийной машины.

Примечательно, что общие интересы никогда не связывали эти две группы политических деятелей МАПАЙ, что постепенно приводило к обострению противоречий внутри ее руководства. Кроме того, начавшееся соперничество между Рабином и Пересом также подрывало единство партии. Это породило кризис руководства МАПАЙ. В 1977 г. Рабин победил Переса и стал лидером МАПАЙ-ПТИ, возглавив ее предвыборный список, но вследствие скандала, связанного с его женой, ушел в отставку. Перес возглавил партийный список за месяц до выборов, но уже не смог справиться с внутрипартийными противоречиями, растущими противоречиями в стране и усиливающимся давлением со стороны оппозиционных сил. Лейбористы потерпели поражение на выборах 1977 года. Закончилась эпоха политического доминирования партии МАПАЙ ПТИ, и ее лидеры на длительное время выпали из правящей элиты, которую теперь формировало руководство пришедшего к власти блока Ликуд. По мнению известного израильского социолога Ашера Ариана, “не удивительно, что военные герои не преуспели в управлении своей партией. Они были жертвами, а не виновниками кризиса партийного руководства, приведшего к окончанию периода доминирования Аводы”⁸.

Основной проблемой партии было ее “устаревание”, связанное не только с преклонным возрастом лидеров, но и их неумением приспособиться к быстро изменяющимся политическим реалиям израильского общества. “Старая гвардия” МАПАЙ-ПТИ так крепко и так долго держалась за власть, не позволяя ни новым веяниям, ни новым лицам проникнуть в ее ряды, что следующие поколения партийных деятелей не смогли занять какие-либо места в партийной элите. Когда же по объективным причинам старое руководство отошло от власти, их наследники, выросшие в “тени гигантов”, не имели ни опыта, ни влияния в партийной машине, достаточного для того, чтобы стать полноправными и квалифицированными членами партийной элиты, способной выработать свое видение будущей судьбы государства и знающей пути такой организации партийной деятельности, которая бы привела к достижению этих целей. Рабин и Перес, а также узкий круг их сверстников-соратников стали основными наследниками ушедшего поколения ветеранов МАПАЙ-ПТИ и до самого последнего времени определяли не только стратегию и тактику своей партии, но во времена ее правления и государственную политику в целом.

За годы оппозиции (1977-1992 г.), когда партию возглавлял Перес, появилось довольно много новых кандидатов “третьего поколения” на руководящие посты. Среди них особенно выделялась группа молодых политиков, которые потенциально могли бы стать членами правящей политической элиты страны. К ним относились X.Рамон, в последствии недолго занимавший пост Генерального секретаря Гистадрута; А.Бург – будущий глава Еврейского Агентства; И.Бейлин – “архитектор” соглашений с ООП в Осло; Я.Даян – дочь прославленного генерала М.Даяна; А.Перец, возглавивший Гистадрут после отставки Рамона; депутаты X.Мером, X.Масалха, М.Абухацейра. Все они уже были активными политиками в течение многих лет; они были молоды, разделяли “голубиную” позицию по вопросам мирного урегулирования арабо-израильского конфликта, – т.е. являлись сторонниками мирных соглашений с палестинцами на основе формулы “мир в обмен на территории”, которых называли в Израиле “голубями” (их оппоненты, выступающие против территориальных уступок, – “ястребы”). Они, как и все прежнее руководство лейбористскими партиями, были в основном ашкеназийского (западного) происхождения, воспитывались в одних и тех же школах, жили по соседству, рано вошли в политику и активно стремились к власти в партии. Однако их способность действовать как единая группа и сила всегда оставалась под вопросом. По многим партийным и персональным вопросам их разделяли и разделяют достаточно глубокие противоречия, что значительно снижает их общий потенциал.

В последующий период и особенно после возвращения Аводы к власти в 1992 году, в условиях начавшегося на мадридской конференции мирного процесса Перес и Рабин стали достойными лидерами страны и возглавили путь к миру. Молодые лидеры Аводы, объединившись в различные группы (например, кружок МАШОВ), стали проводниками политики партии на государственном уровне и вошли в верхние эшелоны политической элиты. В настоящее время это поколение является господствующим в партийной верхушке правящей партии Авода, и его представители занимают важнейшие посты в правительстве и кнессете.

Проиграв на выборах 1996 года Ликуду, руководство Аводы решило укрепить свою элиту за счет сближения с лидерами восточных общин Израиля. Во внутреннем партийном списке кандидатов в преддверии внеочередных выборов 1999 года на третье и четвертое места были помещены политики восточного происхождения Д.Леви – руководитель партии “Гешер” и Ш.Бен-Али.

После выборов 1999 года, когда к власти вновь пришли лейбористы (на сей раз Авода, объединившись с партиями “Гешер” и “Меймад”, приняла новое название – “Единый Израиль”), а лидером партии и премьер-министром страны стал генерал Э.Барак, обстановка в партийном и государственном руководстве несколько изменилась. Барак пришел в Аводу только в 1994 году и всегда стоял несколько особняком в ее высших партийных сферах, во-первых, из-за службы в армии, а во-вторых, из-за своих политических взглядов, не укладывающихся в рамки какой-либо одной партийной программы. Барака связывали и связывают дружеские отношения со многими лидерами как Аводы, так и Ликуда. Сразу же после своего вхождения в Аводу его популярность в партии стала очень высока, и Рабин не скрывал, что склонен рассматривать бывшего начальника Генерального Штаба как своего преемника.

После сформирования Бараком своего кабинета министров, многие представители высшего партийного руководства стали жаловаться, что их оттеснили от многих ключевых постов в администрации премьер-министра и правительстве в пользу “генеральской команды”.

Как и прежде, вопросы внешней политики и безопасности контролируются непосредственно премьер-министром. Его ближайшие советники по данным вопросам – бывшие коллеги по армии. Еще до избрания на пост Барак организовал так называемый форум экспертов из числа бывших представителей генералитета израильской армии. В их числе, например, бригадный генерал Ц.Штраубер, добившийся командных высот в военной разведке; И.Пелед, бывший командующий Северным округом; У.Саги, бывший руководитель военной разведки; О.Ор, один из ведущих командиров бронетанковых войск; М.Вильнаи, бывший заместитель начальника генштаба, а ныне министр в правительстве Барака; Д.Ятом, бывший руководитель “Моссада” и другие.

В новом правительстве Д.Ятом стал главой офиса премьера; Ц.Штаубер занял место основного политического советника; а И. Герцог, юрист, сын бывшего президента Израиля X.Герцога был назначен секретарем кабинета премьер-министра.

Эти назначения были призваны также продемонстрировать преемственность политической линии нового премьера политике Рабина – Переса. Барак учитывал, что Ятом в свое время служил военным советником Рабина, а младший Герцог был близок к кружку Переса. Однако в то же время он отдалил от ключевых направлений политики молодых лидеров прошлого правительства Аводы. Так, ближайший сподвижник Переса в мирном процессе – И. Бейлин был фактически отстранен от внешнеполитической тематики и назначен министром юстиции. X.Рамон получил пост министра без портфеля, а сам Ш.Перес стал министром регионального сотрудничества. Важнейшие же места в правительстве получили “политические” назначенцы: Д. Леви (глава партии “Гешер”) занял пост министра иностранных дел, Ш.Бен-Али (лидер партии “Меймад”) – внутренней безопасности.

В целом можно сказать, что у руля партии Аводы в настоящее время стоят политики трех поколений: те, кто еще и сегодня находятся в первых рядах партийного аппарата, но чье поколение, некогда сменившее “отцов-основателей”, уже отстало от времени (Перес): те, кто еще сравнительно молод, но имеет уже большой политический опыт (МАШОВ, например), и эта группа имеет все шансы, чтобы уже в скором времени сформировать свою партийную элиту; и, наконец, четвертое поколение израильских политиков – та молодая партийная “поросль”, которая только выбивается в руководящие партийные кадры, но кто энергичен и полон амбиций выдвинуться вперед уже на следующих выборах. Сегодня все еще в полную силу работает принцип преемственности, и та часть партийно-политической элиты, которая представляет правящую партию Авода на государственном уровне, проводит ту же единую политическую линию (особенно в области внешней политики), которая началась при Пересе – Рабине.

Руководство Ликуда, как и МАПАЙ-ПТИ, строилось и строится по законам строгой партийной иерархии. Авторитет его первого лидера и премьер-министра М. Бегина (1977-1983 годы) – представителя того же поколения, что и ветераны МАПАЙ, – также был непререкаем в партии. Вплоть до его ухода с политической арены Бегин и узкая группа его ближайших сторонников безоговорочно правили партией, а с 1977 года и страной. Лояльность Бегину базировалась на сложившихся отношениях в партии еще в догосударственный период и уходила в эпоху подполья. Преемник Бегина – И.Шамир был также представителем ветеранов Ликуда. Хотя он и не пользовался таким же авторитетом в партии, но возглавлял ее и был премьер-министром Израиля в течение 10 лет, (некоторые из них в составе правительств “национального единства” в коалиции с ПТИ). Именно поэтому таким популярным, но более молодым политикам, как Э. Вейцман и А. Шарон, имевшим славное военное прошлое, но не связанным корнями с партией, не удалось потеснить Бегина и Шамира и занять их место⁹.

Только в 1992 году в Ликуде произошла смена руководства – на смену ветеранам пришли политики следующего поколения: Д.Меридор, Б.Бегин (сын бывшего премьера), Д.Леви, Б.Нетаньаху, У.Ландау, Э.Ольмерт и другие. В результате выборов 1996 года, когда к власти вновь пришел Ликуд, премьер-министром стал Б.Нетаньаху. Однако в Ликуде, как и в Аводе, новые политики не смогли добиться контроля над партийным аппаратом, не стали его основной двигательной силой. Правление Нетаньяху только обострило растущие противоречия в руководстве Ликуда. Его безапелляционный стиль, серьезные политические промахи и бесконечные скандалы, связанные с личной жизнью премьера, подорвали авторитет нового руководства. После проведения внеочередных выборов (за смещение Нетаньаху выступали многие руководители Ликуда) и последовавшего поражения этой партии молодые ликудовские политики проиграли и внутрипартийные выборы нового лидера Ликуда, уступив власть “старой гвардии”. Пост главы этой партии занял А.Шарон.

Многие израильские аналитики считают, что свержение Нетаньаху и последовавшее затем поражение “молодых” стало отражением серьезного кризиса партийной элиты Ликуда. В настоящее время эта партия потеряла значительную часть политического влияния на государственном уровне, хотя она довольно широко представлена в парламенте страны.

Особое место в партийной и государственной системе Израиля занимают религиозные партии, чьи лидеры, безусловно, оказывают большое влияние на израильское общество. Религиозные лидеры пользуются огромным авторитетом и почти абсолютной властью не только в своих партиях, но и в среде верующих – последователей тех религиозных течений, которые эти партии представляют. Они активно участвуют в политической жизни страны и широко представлены во всех ее властных структурах. Традиционно лидеры религиозных партий входят во все правительства и все составы парламента.

Их влияние на израильское общество усиливается за счет деятельности различных религиозных институтов, созданных еще в догосударственный период. Начав свою деятельность в исторических условиях, принципиально отличающихся от современных реалий быстро развивающегося современного государства, религиозная элита намеренно не желает адаптироваться к новым условиям.

Религиозники располагают своей системой правящих органов в государстве. Верховный Раввинат, созданный в 1920 году и призванный представлять в то время интересы религиозной общины Палестины перед лицом британской администрации, стал затем высшим органом религиозных сионистов. Однако он не признается ортодоксальными иудаистами. В то же время он официально признается государством как главный религиозный институт.

Религиозные советы были созданы в 1949 году для обеспечения религиозных служб на местах. В настоящее время они располагают солидной финансовой поддержкой и политическим влиянием. Они финансируются министерством по религиозным делам, местными органами власти и местным раввинатом. Статус члена религиозного совета приравнен к статусу члена местного государственного административного совета, и лидеры религиозных советов получают государственную зарплату, равную зарплате местного мэра.

В 1950 году были созданы раввинатские суды. Тогдашний министр по религиозным делам раввин И.Лейб Фишман-Меймад, который внес в кнессет предложение об их создании, обещал членам парламента, что раввинатские суды будут особенно привлекательными для израильтян и не только религиозных из-за того, что их решения “будут наиболее справедливыми и гуманными”¹¹. Однако его планы не осуществились. С каждым днем увеличивается пропасть между секулярным и религиозным секторами израильского общества.

Несмотря на то, что религиозный лагерь находится в явном меньшинстве, его политическое влияние не ослабевает. Перечень и анализ всех причин такого явления не входит в задачи данной статьи. Между тем необходимо подчеркнуть, что многие израильские политики, общественные деятели, политологи, ученые и простые граждане страны с нарастающим беспокойством следят за растущим расколом общества и усиливающейся враждебностью между секулярной и религиозной частью политической элиты.

Религиозные лидеры сегодня занимают важные министерские посты, заседают в кнессете и возглавляют парламентские комиссии. Они принимают активное участие в процессе принятия решений по основным вопросам внутренней политики, а также все более упорно пытаются влиять на внешнюю политику, прежде всего в вопросах, касающихся процесса урегулирования арабо-израильского конфликта.

Религиозный лагерь Израиля делится на три основные части: религиозные сионисты, представленные старейшей Национально религиозной партией – НРП, и два направления ультраортодоксии – хасидское и нехасидское (“литовское”).

Хасидское направление ультраортодоксии возглавляет старейшая парламентская партия Агудат Исраэль – АИ (создана в 1912 году), а “литовское” направление – партия ШАС (создана в 1984 году).

Политическое руководство НРП всегда являлось частью израильской политической элиты. Такие лидеры партии, как З.Хамер, Й.Бург, И.Рафаэль и другие активно влияли на деятельность израильских правительств и кнессета всех составов.

Верховная и беспрекословная власть над лагерем израильских ультраортодоксов, численность которых составляет 200 тыс. человек, находится в руках десятка наиболее влиятельных раввинов. Они управляют не только электоральным поведением своей паствы, но и жизнью и судьбами этих людей, употребляя свое абсолютное влияние на верующих для политического давления на правительство и лоббирования своих интересов. Клерикалы умело используют демократический характер государства и возможности пропорционального представительства, чтобы усилить свое влияние путем активного участия в предвыборной борьбе.

Духовным вождем хасидского движения долгое время являлся Любавический Реббе Менахем-Мендель Шнеерсон. Он, однако, жил в Бруклине (Нью-Йорк), и хотя его авторитет был абсолютным для всех хасидов Израиля, он не мог непосредственно играть активную роль в политической жизни страны.

Во главе партии Агудат Исраэль стоят высшие раввины, образующие “Совет мудрецов Торы”, которые в течение многих лет составляли высшую элиту израильской ультраортодоксии. С 1988 года “Совет” стал одной из наиболее влиятельных организаций в Израиле. Президиум Совета состоит из 4 раввинов, которые занимают свой пост пожизненно. Они возглавляют основные хасидские суды, решениям которых должны беспрекословно подчиняться все верующие. Почти все они выходцы из Восточной Европы и прибыли в Палестину в 1940-е годы. Многие “Мудрецы Торы” весьма преклонного возраста, практически оторваны от жизни светского израильского общества, предпочитают говорить и вести заседания “Совета” на идиш. Между тем от их решения зачастую зависят судьбы правительства и всей страны.

Наиболее могущественной фигурой, возглавлявшей долгое время израильскую ультраортодоксию, является раввин Елизер–Менахем Шах, который активно боролся с всесильным Любавическим Реббе за сферы влияния среди ультраортодоксов в Израиле. Его основным соперником, но и подчас соратником был наиболее влиятельный лидер сефардских (т.е. восточного происхождения) ультраортодоксов раввин Овадия Йосеф. В 1983 году раввин Шах вышел из “Совета мудрецов Торы” и основал свой собственный, не менее влиятельный элитарный круг духовных лидеров ультраортодоксов нехасидского направления. Использовав возрастающие противоречия между ультраортодоксами западного и восточного происхождения, раввин Шах, объединившись с раввином Овадией Йосефом, образовал партию “Последователей Торы” – ШАС. Раввин Йосеф возглавил руководящий орган новой партии – “Совет мудрецов”, но идейное руководство по-прежнему осталось в руках раввина Шаха. Под его руководством новая, никому не известная партия ШАС на выборах 1984 года получила 4 депутатских мандата, в то время как политический ветеран религиозных партий, сторонников Любавического Реббе – Агудат Исраэль потеряла 50% своего электората¹².

Борьба двух “великих раввинов” достигла своего пика осенью 1988 года, когда накануне выборов раввин Шах основал новую ультраортодоксальную партию литовских ашкенази (евреев западного происхождения) – Дегель ХаТора, вошедшую в парламент.

Продолжая тактику временных объединений по политическим соображениям, раввины Шах и Йосеф, абсолютно контролирующие “Советы”, активно влияли на правительственную политику и даже на исход выборов. В 1988 году, например, “Совет” предписал депутатам кнессета от партии Агудат Исраэль проголосовать за ликудовское правительство, однако, год спустя, после того как И.Шамир (премьер-министр от Ликуда) не выполнил свои предвыборные обещания, данные этой религиозной партии, “Совет” постановил покинуть правительство “национального единства”, что привело к правительственному кризису. В 1990 году вновь два главных раввина – Овадия Йосеф и Шах (обоим в то время уже было около 90 лет) – определили судьбу будущей коалиции. Они провели решение “Совета” снова поддержать Ликуд, что привело к поражению лейбористов и смене правительства. Не в последнюю очередь победу Нетаньаху на выборах 1996 года принесло решение руководства религиозного лагеря голосовать за него.

Влияние высшей раввинатской элиты распространяется на правительства и кнессет всех составов. Обычно лидеры религиозных партий добиваются и занимают такие важнейшие посты, как министерства внутренних дел, образования, иммиграции и абсорбции, связи, труда и социального обеспечения. Эти правительственные посты позволят им “выбивать” из государственного бюджета дополнительные средства на развитие и расширение сети религиозного образования, на многочисленные религиозные институты и т.д.

В целом очевидно, что трения между религиозниками и неверующими израильтянами все усиливаются. В девяностые годы стало ясно, что влияние, которое оказывает религиозная элита на общественную и политическую жизнь страны, входит во все растущее противоречие с развивающимся демократическим обществом.

Трудно предсказать, будут ли преемники “великих раввинов” в состоянии удерживать такую же духовную власть и беспрекословный авторитет среди своей паствы, а также оказывать столь сильное давление на политическую жизнь израильского общества. Светские лидеры страны уже в течение многих лет пытались найти политическое решение, которое ослабило бы влияние мелких, в первую очередь, религиозных партий на результаты выборов и, таким образом, на состав коалиционного правительства, распределение министерских постов и депутатских мест в кнессете. По инициативе Аводы накануне выборов 1996 года была проведена реформа избирательной системы и принят закон о прямых выборах премьер-министра страны, а также о “праймериз” – новом порядке отбора кандидатов в партийные списки на парламентских выборах¹³. Последнее было принято под давлением рядовых членов партий, которые выступали за демократизацию процесса формирования партийного руководства. По новым правилам каждый избиратель на выборах имеет два бюллетеня: один за кандидата в премьеры, другой за партийный список, состав которого уже определен на внутрипартийных выборах – “праймериз”.

Реформа не дала ожидаемых результатов. Прямые выборы премьера не привели к уменьшению представительства религиозных партий в правительстве и парламенте, а наоборот, даже увеличили его – вместо 14 депутатских мандатов религиозники получили 25. “Праймериз” хотя и позволили отойти от старой практики отбора кандидатов на замкнутых узких партийных комитетах, где олигархи бесконечно “само выдвигались” на депутатские места, но они не смогли ослабить влияния партийных боссов, которые все равно диктовали свою волю как в местных партийных организациях, так и на общенациональном партийном съезде¹⁴.

Избранный по новым правилам премьер-министр теперь гораздо меньше зависит от партийного аппарата. Он теоретически может почти бесконтрольно 4 года править страной. Партийная элита как бы становится заложником его доброй воли, так как именно премьер формирует свою команду и правительство. Однако практика показала, что это не так просто сделать. На примере правления Нетаньаху стало понятно, что даже самый независимый премьер не сможет удержаться на вершине политического Олимпа без поддержки руководства своей партии. Для большинства политиков его деятельность не только определяет стиль жизни, но и является основным средством существования. Это дает возможность партийному аппарату сохранять механизм контроля за жизнью и деятельностью своих лидеров. В то же время политическая лояльность партийной элиты в отношении своих лидеров, вырвавшихся на высшие правительственные посты, и боязнь скандала, который может повредить свой партии, как правило, удерживает их от открытой критики того или иного политического персонажа.

Кроме того, в Израиле существует значительное ограничение персональной власти того или иного политика высшего ранга в виде общественного мнения. Хотя власть правящей партийной элиты в Израиле по-прежнему непоколебима, она все же действует не бесконтрольно. Политическая и персональная жизнь высших партийных бюрократов – “аппаратчиков”, как их называют в Израиле, – постоянно подвергается пристальному вниманию общества, особенно если данный политик возглавляет партию или кабинет министров.

Давно прошли те времена, когда честность партийных лидеров типа Д.Бен-Гуриона и Г.Меир не ставилась под сомнение и их образ жизни ничем не отличался от условий жизни простых киббуцников. Времена идеалов равенства и демократизма давно канули в Лету. Представители политического истэблишмента хотят жить не хуже крупных бизнесменов и банкиров. Израильтяне уже привыкли к тому, что высшие раввины живут в фешенебельных квартирах и особняках, а дети политиков отказываются продолжать карьеру родителей и, получив отличное экономическое или юридическое образование за рубежом, предпочитают уходить в частный бизнес, который бурно развивается в стране. Все чаще и чаще израильское общество сотрясают крупные скандалы, связанные с коррупцией в высших эшелонах власти. В последнее десятилетие внимание общества постоянно приковано к судебным процессам, связанным с именами виднейших политических фигур страны – С.Диница – бывшего главы Еврейского Агентства, который был смещен со своего поста и осужден за растрату; А.Дери, лидера религиозной партии ШАС, осужденного за взятки; скандалы, связанные с личной жизнью Нетаньаху и, наконец, скандал вокруг самого президента Э.Вейцмана, также обвиняемого во взятках и присвоении официальных подарков.

Подводя итоги, отметим, что в целом элита израильского общества, в которую входят высшие слои политической, военной, экономической, культурной и академической пирамид, составляет всего 400-500 человек. Каждый житель страны знает их в лицо. Они часто собираются вместе на неформальных встречах высшего уровня и на официальных приемах, устраиваемых правительством по случаю приема важнейших политических деятелей из-за рубежа. По шутливому замечанию Бейлина, “всех их можно встретить на ежегодном праздничном приеме 4 июля на лужайке у дома американского посла”¹⁵. Пресса неотступно следит за каждым их шагом в политической и личной жизни. Пока еще степень открытости общественной жизни Израиля не позволяет своему истэблишменту безнаказанно нарушать законы страны. Высшие судебные органы все еще пользуются доверием граждан и в силах призвать к порядку даже самых могущественных политиков Израиля. В данном случае “молодость” израильской демократии при всех ее типичных недостатках все еще позволяет соблюдать некую прозрачность политической власти.