ВОСТОКОВЕДНЫЙ СБОРНИК (выпуск второй). М., 2001, 374 стр.
Стр. 12-23

7 февраля 1999 г. король Иордании Хусейн бен Талал умер от рака лимфатической системы Хашимитский монарх прожил 64 года, 46 из которых он провел на троне. Почти за полвека его царствования Иордания превратилась из захолустной подмандатной территории в одну из наиболее процветающих и развитых стран региона, островок стабильности и благосостояния. Опираясь на харизматический авторитет шерифа (потомка Пророка), король стремился, взяв за основу традиционные ценности, проводить сбалансированную политику с учетом весьма сложных реалий окружающей обстановки (проблема легитимации режима в условиях конфронтации в регионе; непростая экономическая ситуация в стране; палестинский фактор). Важную роль играли и инициативы хашимитской дипломатии на ближневосточной арене. Построение нового Ближнего Востока, региона добрососедства и сотрудничества, было одной из целей Иордании эпохи Хусейна. Укрепление авторитета королевской власти, взвешенная и результативная внутренняя политика, благоприятная международная обстановка позволили в начале 90-х годов активизировать израильское направление иорданской дипломатии.

В октябре 1994 г. Израиль и Иордания после длительных и сложных переговоров подписали соглашение, официально положившее конец 46-летнему противостоянию между двумя странами. “Израильтяне и иорданцы… с благословения Бога соединились, чтобы никогда не было смерти, нищеты, страха, подозрительности, которые приносил… чуть ли не каждый день в прошлом”, – прокомментировал это событие король Хусейн¹.

Подписание договора стало крупным вкладом Аммана в урегулирование арабо-израильского конфликта. При этом его подписание отнюдь не означало устранения Хашимитской монархии от дальнейшего участия в ближневосточных делах. Напротив, во второй половине 90-х годов Иордания еще более утвердила свое место одного из лидеров “мирной” дипломатии в регионе.

Увенчавшийся успехом нелегкий переговорный процесс принес Амману ощутимые выгоды. (Например, конкретным результатом договора стало аннулирование Вашингтоном семисотмиллионного иорданского долга и интенсификация финансово-экономической и военной помощи Амману.)². Был заложен фундамент для плодотворного иордано-израиль-ского сотрудничества в решении проблем безопасности, экономики, водных ресурсов, здравоохранения, экологии, туризма и т.д. Реализация этого потенциала стала одним из приоритетов иорданского руководства в период после подписания договора.

Претворение в жизнь целей, которые были намечены в соглашении, сталкивалось со значительными трудностями. Не все в Хашимитском королевстве поддержали мир с Израилем. Он вызвал негативную реакцию части населения. “Это мир дворцов, а не мир людей”, – говорили простые иорданцы в Аммане³. Даже умеренные представители депутатского корпуса, которые, в принципе, поддерживали мирные усилия короля Хусейна и его правительства, подчас критиковали руководство страны за излишний “идеализм” и требовали занять в отношении Израиля более жесткую позицию, чтобы побудить его к реальным шагам на пути всеобъемлющего урегулирования.

Обстановка осложнялась весьма непростым положением в экономике страны. Вторая половина 90-х годов была не лучшим временем хозяйственного развития Иордании. Так, несмотря на решения Парижского и Лондонского клубов о списании и рефинансировании части долгов, размер внешней задолженности на конец 1998 г. составил 6,5 млрд. долл. с тенденцией к дальнейшему увеличению. Поступления в казну сократились на 11,3%, а бюджетные расходы возросли на 3,6%. Инфляция в 1998 г. составила 4,5% (в 1997 г. – 3%). Экспорт снизился, что во многом связано с конкуренцией на иракском рынке, открывшемся для товаров Сирии и ОАЭ, а также сложностями в продвижении иорданских товаров на рынки Израиля. На 5,2% упал объем денежных переводов от граждан, работающих за рубежом (1,5 млрд. долл. в 1997 г.). В 1998 г. был зафиксирован нулевой рост ВВП. Снизился общий объем инвестиций. Безработица составила 27%⁴. Все это, естественно, вызвало рост тревожных ожиданий в иорданском обществе.

В этих условиях для подтверждения правильности выбранного курса правящие круги Иордании были заинтересованы в дальнейшем развитии мирного процесса, укреплении контактов с Израилем и достижением реальных ощутимых результатов мирного соглашения (прежде всего, конечно, в сфере экономического сотрудничества и решении проблем водных ресурсов).

Нельзя не учитывать и того, что в последние годы здоровье короля Хусейна пошатнулось. Он тяжело болел. За спиной монарха шли династические интриги о престолонаследии. Успех на ближневосточной арене был нужен Хусейну и для укрепления своего личного авторитета. Пожилой человек, вероятно, хотел видеть завершенным дело, которому он отдал столько усилий.

Что же представлял собой Иордано-израильский мирный договор, и как реализовались его основные положения?

26 октября 1994 г. на пограничном пункте Акаба, возведенном за считанные недели в пустыне, свои подписи под этим документом поставили премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, премьер-министр Иордании Абдель Салям аль-Маджали, а также от США – президент Билл Клинтон и государственный секретарь Уоррен Кристофер, а от России – министр иностранных дел Андрей Козырев⁵. Король Хусейн, конечно же, присутствовал на церемонии.

Договор открыл путь к принципиально новым взаимоотношениям между Тель-Авивом и Амманом. Это комплексное соглашение включает в себя 30 параграфов. В преамбуле стороны заявили о своем желании, руководствуясь принципами Вашингтонской декларации, резолюциями 242 и 338 СБ ООН и Устава Объединенных Наций, поддерживать и укреплять мир на основе свободы, равенства, справедливости и уважения прав человека, развивать дружеские отношения в соответствии с нормами международного права⁶. Среди разделов документа особенно важны пункты об официальном установлении мира между государствами, взаимном признании суверенитета и территориальной целостности, демаркации и делимитации границ (в соответствии с проектом договора от 18 сентября)⁷. Вслед за подписанием договора Израиль и Иордания установили полные дипломатические и консульские отношения.

Мир с Израилем имел, безусловно, важное политическое значение. Иорданский монарх снискал огромную популярность на Западе и в США. Король Хусейн, по мнению руководителей западных стран, “был единственным хорошим парнем среди арабов”, “серьезным политиком мирового уровня”⁸.

Отказавшись от конфронтации с Израилем, Иордания перестала быть участницей конфликта, но стала в один ряд с коспонсорами урегулирования, получила возможность более эффективно действовать в интересах всей “арабской нации”. Договор стал вектором развития мирного процесса и способствовал нормализации арабо-израильских отношений в целом. Так, уже в январе 1994 г. министр иностранных дел Катара провел в Лондоне секретное совещание с израильскими официальными лицами, где обсуждались условия контракта на поставку газа стоимостью в 1 млрд. долл. В сентябре 1994 г. Израиль и Марокко договорились обменяться миссиями по координации двусторонних отношений. В начале октября 1994 г. государства – члены ССАГПЗ решили частично отменить экономический бойкот Израиля, сняв санкции против компаний-нерезидентов, ведущих торговлю с еврейским государством⁹.

Большинство арабских стран, включая Саудовскую Аравию, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Йемен, Алжир и Тунис, заняли в отношении договора сдержанную, но в целом благосклонную позицию. В то же время Сирия и Ливан (государства – непосредственные участники конфликта), а также Ирак и Ливия осудили договор как “капитулянтский, отдаливший Иорданию от арабской нации”¹⁰. Аналогичные обвинения выдвигались и некоторыми палестинскими организациями, оппозиционными руководству ООП.

Отвергая эти обвинения, король Хусейн и другие иорданские лидеры неизменно подчеркивали, что Иордания рассматривает свое примирение с Израилем как “часть всеобъемлющего мира в регионе и считает нормализацию иордано-израильских отношений фактором, который может лишь способствовать достижению такого мира, создавая для него необходимую атмосферу взаимного доверия”¹¹. Именно в рамках такого подхода действовали иорданские дипломаты в середине и второй половине 90-х годов.

“Новым словом” иордано-израильского договора стало решение проблемы безопасности – ключевой проблемы во взаимоотношениях государств региона. Стороны обязались не вступать во враждебные друг другу военные организации и блоки, воздерживаться от угрозы применения силы, содействовать становлению климата доверия и безопасности в регионе, бороться за разоружение, развивать мирные партнерские отношения”¹². Государства признали, что важной частью их отношений должно было стать взаимопонимание и сотрудничество в вопросах, связанных с безопасностью, стремление к созданию региональной структуры партнерства. По договору, возможные разногласия предполагалось урегулировать исключительно мирными средствами, путем консультаций и переговоров. Механизмом решения спорных проблем был призван стать Совет по безопасности и сотрудничеству на Ближнем Востоке. Кроме того, договаривающиеся стороны решили совместно бороться против терроризма, преступности и незаконного оборота наркотиков – актуальнейших проблем конца XX в.¹³

Прекращение состояния войны и делимитация границы позволила Иордании восстановить суверенитет над двумя районами, ранее оккупированными Израилем (речь идет о районе Эль-Бакура, захваченном Израилем в 1950 г., и районе Эль-Гамр, оккупированном израильтянами в 1968-1969 гг. под предлогом подавления местных баз палестинских партизан)¹⁴. Кроме того, взаимное признание Аммана и Тель-Авива создало для Хашимитского королевства принципиально новую ситуацию в сфере безопасности. Теперь у королевства не было конкретных военных противников, а также отсутствовали политические цели в регионе, для достижения которых потребовалось бы применение военной силы. Иордания полагала сохранение мира в регионе в качестве приоритетной задачи, выступая за решение возникающих конфликтов мирными средствами. Глобальными интересами государства считались: укрепление политических, экономических и культурных связей со всеми странами, участие в международных и региональных организациях, коллективное решение проблем под эгидой ООН. В то же время учитывалась возможность перманентной военной угрозы по всей протяженности государственной границы. Действия некоторых сопредельных стран (Сирия, Ирак) признавались слабопредсказуемыми. Во второй половине 90-х годов продолжала прослеживаться четкая ориентация Иордании в военно-политическом и военно-техническом отношениях на США и страны Западной Европы. Именно эти страны рассматривались хашимитским руководством в качестве главных гарантов своего безопасного и устойчивого развития. В 1996 г. Иордании был предоставлен статус “основного ненатовского союзника” США, а в 1997 г. США активизировали финансовую поддержку королевству. Из 225 млн. долл., полученных от США в 1998 г., 75 млн. долл. были предназначены для военных программ. Амман заручился обязательством США о выделении в течение трех лет дополнительно 200 млн. долл. на программы, связанные с региональной безопасностью. В 1998 г. США завершили поставку 16 самолетов F-16 для иорданских ВВС¹⁵.

Заключение мирного договора не только активизировало сотрудничество Иордании и США, но и послужило началом контактов в сфере безопасности между иорданскими и израильскими специалистами. Так, израильтяне осуществляют подготовку кадров и содействуют реорганизации некоторых частей иорданской армии (пилотов самолетов F-16 и экипажей танков M60AI).

Между Иорданией и Израилем ведется координация усилий по борьбе с терроризмом. Представители иорданских военных на Западном берегу р. Иордан успешно предотвращают проникновение террористов через границу. В начале августа 1997 г. иорданцы задержали группу боевиков экстремистской организации “Приверженцы ислама”, готовивших диверсии в Израиле. Со времени подписания договора Иорданию посетили более 200 тыс. израильтян, и никто из них не стал жертвой терактов¹⁶. В 1999 г. по инициативе высшего руководства Иордании на территории страны были закрыты все представительства террористической группировки исламского толка “ХАМАС”, а ее руководители арестованы. Такое решение министр внутренних дел страны Наиф аль-Кади объяснил соображениями национальной безопасности: “Иордания не может себе позволить существование незаконной неиорданской организации на своей территории”¹⁷. Поводом же для столь жестких мер стал арест в Газе боевиков “ХАМАС”, планировавших серию террористических актов в Израиле и получавших приказы из штаб-квартиры этой организации в Аммане.

Укрепление безопасности и борьба с терроризмом не только повысили стабильность в регионе, но и позволили надеяться на перераспределение финансовых ресурсов для более успешного решения блока экономических проблем.

Иордано-израильский договор создавал основу для региональной экономической кооперации. Реализация достигнутых договоренностей предоставляла практическую возможность экономического взаимодействия, пространством для которого становились палестинские территории, Израиль, Египет и Иордания.

По замыслу иорданцев, иордано-палестино-израильские отношения должны были стать новым мощным источником валютных поступлений для страны, способствовать развитию ее экономики¹⁸, состояние которой во второй половине 90-х годов оставляло желать лучшего. Торговля с Израилем и Палестинской национальной автономией (ПНА) могла бы стать столь необходимой альтернативой деловым отношениям с Ираком – главным партнером Хашимитского королевства, перспективы которых неопределенны и труднопредсказуемы. Углубление экономических контактов с бывшим противником позволило бы Иордании рассчитывать на приток инвестиций и решение проблемы безработицы. С другой стороны, привлекательность Иордании для израильской стороны крылась, в основном, в дешевизне местной рабочей силы, достаточно развитой инфраструктуре и политической стабильности. Развитием иордано-израильского договора о мире стала серия двусторонних соглашений по сельскому хозяйству, торговле, транспорту, энергетике, туризму, культуре, телекоммуникациям, экологии¹⁹.

Крупный иорданский капитал в поисках перспективных инвестиционных проектов готов на самое широкомасштабное сотрудничество с Израилем. Большие надежды связываются с реконструкцией и расширением под патронажем США международного “Аэропорта мира” в г. Акаба. Иордания могла бы превратиться в центр транзитной торговли между Израилем и арабскими странами, особенно в том, что касается планов Омана и Катара по строительству магистральных трубопроводов для переброски нефти и газа к средиземноморскому побережью Израиля²⁰. Существуют проекты строительства шоссейной дороги, соединяющей порт Акаба и израильский Эйлат, сооружения каналов от Средиземного и Красного морей к Мертвому морю, объединения энергосистем ближневосточных государств, опреснения морской воды.

В 1997 г. стороны подписали соглашение о создании свободной экономической зоны в пограничном с Израилем муниципалитете Ирбид. В 1998 г. израильтянам удалось добиться преференциального режима для произведенных в Ирбиде товаров на американском и ряде европейских рынков. Существуют проекты создания новых промышленных и торговых свободных экономических зон в долине р. Иордан. (Правда, предлагаемые Израилем места их расположения – территории, оккупированные в 1948 и 1967 гг., и основной сельскохозяйственный район Гор – не устраивают амманские власти.) Сформирован совместный иордано-израильский комитет по торговым связям.

Израильские бизнесмены предпринимают попытки проникнуть в туристический сектор Иордании, что приветствуется на официальном уровне, а также некоторыми иорданскими инвесторами, рассчитывающими приобщиться к израильскому опыту привлечения туристов со всего мира (совместные проекты по туризму осуществляются сторонами в районах Акабского залива, Вади-Араба, Мертвого моря).

Однако несмотря на значительные успехи, торгово-экономическое сотрудничество между двумя странами оставалось весьма скромным. Так, в 1997 г. объем торговли между ними не превысил 32 млн. долл.²¹ Бόльшая половина этой суммы приходилась на иорданский экспорт в Израиль. Его составляющими являлись также сырье для совместных предприятий, реэкспорт и транзит товаров.

Израильские предприниматели, нанимая иорданскую рабочую силу, использовали на всех позициях, требующих квалификации, евреев. Подобная практика объяснялась отчасти заботой о качестве продукции, а отчасти – нежеланием допустить переход технологий к иорданским специалистам. С этой же целью на ряде производств особо важные комплектующие ввозились из Израиля. Разумеется, подобное положение дел вызывало озабоченность амманских деловых кругов.

Рынок Западного берега р. Иордан остался в значительной мере монополизированным Израилем. Если палестинский экспорт не подпадал практически ни под какие ограничения, то израильские стандарты и тарифы делали ввоз товаров из Хашимитского королевства неконкурентоспособным. Существовала и проблема транспортного сообщения между Иорданией и ПНА (только 26 грузовых автомобилей в день могли пересечь границу между соседними территориями). К тому же напуганные фактами и слухами о непродуманной экономической политике палестинского правительства, коррупции и отсутствии развитой инфраструктуры на Западном берегу, иорданские бизнесмены предпочитали не вкладывать деньги в проекты по ту сторону р. Иордан²².

Вместе с тем все эти трудности, скорее всего, носят временный характер. При поступательном развитии мирного процесса и наличии политической воли правительств будут укрепляться и интеграционные процессы в сфере экономики между странами региона. Об этом свидетельствует и выдвинутый в 1999 г. хашимитским руководством новый план экономического взаимодействия, включающий, в частности, тесные торговые контакты не только с Палестиной, но и с Ливаном и Сирией (с перспективой создания на Ближнем Востоке Таможенного союза) и сотрудничество с Европейским союзом (в целях создания свободной торговой зоны с ЕС)²³. С другой стороны, деловые контакты на уровне частных и общественных структур могут открыть “второй фронт” арабо-израильского политического урегулирования. При этом государства региона могли бы более успешно решать и одну из наиболее сложных ближневосточных проблем – проблему распределения водных ресурсов.

Проблема воды всегда оказывала неоднозначное влияние на события на Ближнем Востоке, часто служила источником напряженности во взаимоотношениях между странами. Ведь эти страны в основном зависят от трех больших речных систем: Нила, Иордана и бассейна Тигра и Евфрата. Все три водные системы пересекают границы различных государств, которые нередко являются политическими противниками и враждуют между собой, в том числе и из-за воды. Так, военные акции Израиля в течение последних десятилетий имели целевую привязку к водным рубежам или обильным источникам воды. Эта подоплека просматривается в захвате Западного берега р. Иордан, сирийских Голанских высот, богатых подземными источниками, южной части Ливана вплоть до р. Литани, низины Батук на севере Верхней Галилеи, где расположены стратегические водохранилища, питающие водой пустыню Негев. При этом израильтяне без каких-либо соглашений с Амманом эксплуатировали воды Иордана с 55%-ным коэффициентом эффективности, в то время как в отношении самой Иордании данный показатель едва достигал 10%²⁴. Когда же в конце 80-х годов Дамаск и Амман начали осторожно прорабатывать план сооружения в долине р. Ярмук водохранилища, что привело бы к резкому сокращению минимум на год стока воды в Израиль, Тель-Авив пригрозил военной акцией, и программа была приостановлена.

Климатические и географические условия, нехватка водных ресурсов при росте населения и развитии современных экономических систем сделали проблему воды жизненно важной для всех государств региона. И если долгие годы арабо-израильской конфронтации этот вопрос был дополнительным генератором конфликтности, то реальное его разрешение стало возможным в результате сближения позиций двух сторон в ходе развития мирного процесса. Стороны осознали выгодность, при “водной взаимозависимости”, взаимного сотрудничества, развития и рационального использования региональных водных резервов.

Наглядным подтверждением этому как раз и стал Иордано-израиль-ский мирный договор, который предусматривал компромисс по столь щекотливому “водному вопросу”.

Согласно договору, Хашимитское королевство получило 215 млн. куб. м воды в год из объема, использовавшегося ранее Израилем, а также согласие на утилизацию той части воды, которая не использовалась ни одной из сторон и считалась безвозвратно утерянной. В этой связи один из ведущих иорданских специалистов в области водных ресурсов Мунзер Хаддадин заявил, что иорданцы получили даже больше, чем хотели изначально²⁵.

В рамках мирного договора предусматривался целый комплекс мер по рациональному использованию водных ресурсов, их защите от загрязнения, несанкционированного изъятия чьей-либо квоты; специально обговаривались вопросы водохранения; выдвигалась идея регионального и международного сотрудничества по проблеме воды; обосновывалась необходимость совместного мониторинга и обмена информацией²⁶.

Помимо раздела имеющихся водных ресурсов, обе стороны добились определенного прогресса и в налаживании сотрудничества в поиске и разработке новых альтернативных источников воды. В соответствии со ст. VII Приложения II к мирному договору был создан совместный комитет по водным ресурсам, в который вошли по три представителя от Израиля и Иордании. Его задачей было обеспечение контроля за реализацией достигнутых договоренностей и дальнейшего взаимодействия сторон по соответствующей проблеме.

Для Иордании пункты мирного договора, касающиеся водных ресурсов, имели и крайне важное внутриполитическое значение. Увеличение водных запасов страны было реальным результатом мирного договора и должно было способствовать более широкому его положительному восприятию среди простых иорданцев и, следовательно, поддержке политики официального Аммана.

В то же время нельзя не учитывать, что около 70% потребляемой воды Израиль получает с Западного берега р. Иордан. Представители израильских правящих кругов крайне болезненно реагируют на уступки по “водному” вопросу, сравнивая их с “самоубийством государства”²⁷. (В этом, кстати, заключается одна из причин, по которой Израиль настаивает на сохранении автономного статуса для Западного берега и сектора Газы, а ООП требует признания палестинской государственности.)

С приходом в мае 1996 г. к власти в Израиле партии “Ликуд” в Тель-Авиве зазвучала критика положений договора, касающихся распределения воды.

Израильтяне выступили против ранее согласованного строительства Сирией и Иорданией плотины “Аль-Вахда” на р. Ярмук. Министр экологии и сельского хозяйства в кабинете Б. Нетаньяху Р. Эйтан заявил, что строительство этой плотины противоречит положениям договора о мире²⁸. Позиция же иорданцев в этом вопросе была прямо противоположной. Даже если такое заявление Израиля было адресовано прежде всего Сирии (поскольку именно на сирийском направлении не наблюдалось продвижения к миру), отношения Аммана и Тель-Авива в результате отнюдь не улучшились.

В ноябре 1996 г. израильский министр национальной инфраструктуры А. Шарон заявил о своем негативном отношении к тем уступкам, которые сделал Израиль Иордании в сфере водных ресурсов. Израиль интерпретировал положение мирного договора так, что источником дополнительных 50 млн. куб. м воды в год, которые были им обещаны Иордании, станут плотины и заводы по опреснению воды, которые иорданцам необходимо построить²⁹.

В ответ Амман заявил, что “иордано-израильский мирный договор – это соглашение между государствами, а не Иорданией и одной из израильских партий, и поэтому необходимо выполнять все его положения, которые были ратифицированы и приняли юридический характер в обеих странах”³⁰.

Частично урегулировать этот вопрос удалось лишь в мае 1997 г. в ходе переговоров между королем Хусейном и израильским премьер-министром Б.Нетаньяху. Израиль согласился поставлять 25 млн. куб. м/год сразу и оставшиеся 25 млн. куб. м через три года, когда будет создана система для задержания и использования паводковых вод. Создавать ее было решено совместными усилиями с привлечением иностранного капитала. Был также согласован вопрос о поступлении для Иордании дополнительных 30 млн. куб. м воды из Тивериадского озера³¹.

В середине 1998 г. качество воды, поступающей из Тивериадского озера, стало вызывать большие нарекания. Израильтяне предприняли новую попытку ревизии мирных соглашений, заявив в начале 1999 г., что малое количество выпавших осадков не дает Тель-Авиву возможности соблюсти обязательства перед Иорданией в сфере водоснабжения.

Иордания настаивала на абсолютном выполнении Израилем всех своих обязательств. Ряд депутатов иорданского парламента потребовал даже немедленного аннулирования мирных соглашений с Израилем, а более умеренные предлагали “заморозить” договор до тех пор, пока Израиль не выделит положенную квоту.

В свою очередь израильтяне выразили готовность оказать Хашимитскому королевству содействие в использовании вод сезонных рек, восточных притоков р. Иордан и источников, впадающих в Мертвое море, а также повторной утилизации воды. Стороны пришли к договоренности о совместном обращении к ЕС с просьбой о выделении 400 млн. долл. на финансирование проектов в области водных ресурсов³².

Таким образом, несмотря на во многом уникальный для региона потенциал иордано-израильского договора о мире в части, касающейся распределения водных ресурсов, этот аспект взаимоотношений двух стран, пожалуй, один из наиболее проблемных.

Отдельным и, безусловно, чрезвычайно значимым для арабской стороны стал пункт договора, по которому Израиль признал за Иорданией “историческую и культурную роль” в сохранении мусульманских святынь в Иерусалиме. Как известно, 29 ноября 1947 г. Генеральной Ассамблеей ООН была принята резолюция 181/11, в третьей части которой говорилось о придании Иерусалиму международного статуса. Этот священный город трех религий должен был быть демилитаризирован, в нем запрещалась деятельность военных или полувоенных организаций. Однако в связи с начавшейся 15 мая 1948 г. Палестинской войной решения ГА ООН по Иерусалиму в жизнь проведены не были. По итогам этой войны положение в Иерусалиме было следующим. Западная часть города (“Новый город”) была занята Израилем. Там проживало свыше 100 тыс. евреев. А восточная часть Иерусалима (“Старый город”) с населением свыше 60 тыс. арабов с расположенными там почти всеми “святыми местами” осталась за Иорданией. В результате июньской агрессии 1967 г. Израиль оккупировал весь Иерусалим и приступил к его усиленной евреизации³³. Для арабов потеря Иерусалима означала серьезное моральное поражение. Особенно сильный удар был нанесен по престижу хашимитской монархии, оставившей святыни в руках врага³⁴. Вот почему Иордано-израильский мирный договор 1994 г., хотя он и не означал окончательного урегулирования проблемы Иерусалима, был триумфом для короля Хусейна. Потомок пророка Мухаммеда в 39-м поколении³⁵ сумел вырвать (пусть и весьма условно) исламские святыни из рук “неверных”.

Таким образом, нормализация двусторонних отношений позволила двум ближневосточным государствам перейти во второй половине 90-х годов к конструктивному сотрудничеству по самому широкому кругу вопросов: политики, безопасности, экономики, водных ресурсов, здравоохранения, туризма и др. Договор стал основой коспонсорского участия Хашимитского королевства в деле всеобщего примирения в регионе.

Смена высшего политического руководства в Аммане существенно не повлияла на характер израильского направления внешней политики страны. “Король умер, да здравствует король”. Незадолго до кончины Хусейн произвел своего рода “династический переворот”, назначив кронпринцем старшего сына Абдаллу вместо своего брата Хасана, который в течение 34 лет считался его преемником и самым близким соратником. (Вообще у короля осталось пятеро сыновей от разных браков, так что здесь не обошлось без интриг.) Причиной такой рокировки, скорее всего, стало желание Хусейна сохранить свою династическую линию на троне, а следовательно, и стабильность в стране. Кроме того, Хасан многими аналитиками считается слишком европеизированным, чтобы править в мусульманской стране. К тому же еще при жизни Хусейна он попытался провести в правительство своих людей и сделать перестановки в руководстве вооруженных сил. С другой стороны, умирающий король надеялся, что авторитет Абдаллы как профессионального военного поможет ему сохранить мир в регионе и спокойствие в стране.

Абдалла бен Аль-Хусейн – старший сын короля Хусейна от принцессы Муны аль-Хусейн (дочери английского полковника Т. Гардинера), родился в Аммане 30 января 1962 г. Начальное образование получил в Исламском образовательном колледже в Аммане, который закончил в 1976 г. Затем учился в школе Св. Эдмонда в Саррее (Великобритания). Обучался в Дерфилдской академии в США, после окончания которой в 1980 г. поступил в Королевскую военную академию в Сандхерсте (Великобритания). После выпуска из академии в 1981 г. прошел в Оксфорде годичные курсы международных отношений и политических наук. В 1984-1987 гг. проходил воинскую службу в Иордании. В 1987-1988 гг. учился в Школе внешнеполитической службы при Джорджтаунском университете в Вашингтоне. С января 1993 г. командовал элитными силами специального назначения. В 1998 г. принял личное участие в штурме захваченного террористами здания в Аммане.

2 мая 1998 г. королевским указом принцу Абдалле было присвоено звание генерал-майора. 26 января 1999 г. он был объявлен наследным принцем, а 7 февраля того же года возведен на престол.

Зная о близкой смерти, король Хусейн несколько раз публично подтвердил свою приверженность делу мира с Израилем. Принц Абдалла поклялся, что выполнит волю покойного. Он, в частности, сказал, что модель, созданная усилиями короля Хусейна и премьер-министра И. Рабина, выдержала испытание временем и является примером того, как можно заключать мир и обеспечивать его сохранение. Монарх подчеркнул, что задача Иордании – развитие потенциала мирного соглашения с учетом всех внутри- и внешнеполитических факторов³⁶.

Иорданское Хашимитское Королевство будет, очевидно, способствовать окончательному урегулированию между Палестинской Национальной Автономией и Государством Израиль. Ведь в долгосрочной перспективе альтернативы миру на Ближнем Востоке нет. Приоритетными для нового руководства в Аммане будут решение проблемы палестинских беженцев, экономическое сотрудничество с соседними государствами, взаимовыгодное распределение водных ресурсов и определение статуса Иерусалима.

Именно эти аспекты – жизненно важные для Иордании как с точки зрения интересов сохранения правящей династии и стабильности внутри страны, так и для обеспечения эффективной региональной и мировой внешней политики, укрепления авторитета Хашимитского королевства.