Саудовская Аравия играет в современном мире совершенно особую роль. Контролируя самую большую долю мировых запасов нефти, королевство добывает около 8 миллионов баррелей нефти в сутки и через ОПЕК оказывает определяющее влияние на ценообразование Кроме этого, накопленные “избыточные” капиталы, инвестированные в западную экономику, сами по себе являются чрезвычайно важным фактором как с политической, так и экономической точек зрения. Саудия уже в течение длительного времени закупает огромное количество вооружений. Борьба за многомиллиардные контракты, обеспечивающие не только прибыль, но и рабочие места и дальнейший технологический прогресс западной индустрии вооружений, стала постоянным явлением. Наконец, Саудовская Аравия представляет собой наиболее важного и вообще практически единственного союзника Запада в Персидском Заливе.

Огромен вес королевства в мусульманском мире. Уважение и авторитет саудовского монарха основывается не только на его статусе хранителя мусульманских святынь Мекки и Медины, но и на финансовом могуществе, используемом для поддержки единоверцев. Ваххабитская интерпретация ислама, принятая в Саудии, распространилась до таких отдаленных точек, как Таджикистан и Чечня.

Важность королевства для России определяется помимо мусульманского фактора тем, что по мере интеграции нашей страны в мировое хозяйство возрастает важность таких областей, как нефть и рынки вооружений.

Все это определяет интерес к изучению этой страны. Причем значение имеет не только то, сумеет ли правящая семья сохранить стабильность в обществе, но то, каким путем пойдет дальнейшая модернизация королевства.

Современное саудовское общество представляет собой сложный организм, в котором соединились традиционные отношения с современными. Поэтому общий вектор развития невозможно определить без анализа исторических основ, событий, связанных с воссозданием саудовского государства в 1902 г. и более ранних.

традиционная политическая структура

саудовского государства

Характер государства в Аравии

Государство Саудидов было создано в ХIХ в. и затем воссоздано в начале ХХ в. путем насильственного объединения племен и оседлых общин. Подобная экспансия шейхских или эмирских домов, опиравшихся на коллективную военную силу племени или союза племен не являлась чем-то уникальным в североаравийской истории. Она естественно вытекала из внутренней структуры племени - объединения независимых, граждански и юридически полноправных, действительных или мнимых сородичей.

Для поддержания стабильности их индивидуальных хозяйств, племя было вынуждено искать дополнительные источники прибавочного продукта, используя военную силу свободных соплеменников. Успешная экспансия укрепляла общину, осуществлявшую её. Однако местные государственные образования были неустойчивыми, они возникали, расширялись, сокращались и уничтожались в зависимости от изменения внутриаравийского баланса сил или вмешательства иностранных сил.

Экспансия кочевых племён осуществлялась в различных формах. Одной из них являлся военно-политический союз.

Вокруг одного шейхского рода, представлявшего сильнейшую общину, объединялись племена, связанные друг с другом гeнеалогическими (действительными или мнимыми) связями. Главной задачей такого объединения было урегулирование взаимоотношений между отдельными его членами, вопросов войны и мира, использования пастбищ, охраны стад и т.д..

Лидирующий шейхский клан объединений часто устанавливал жесткую систему властных отношений внутри его, образуя своеобразный кочевой эмират. Например, в ХХ в. такой эмират был сформирован родом Шааланов из племени руала на основе различных аназских племён. При Нури аш-Шаалане на рубеже веков союз достиг своего политического оформления. Хотя важнейшие решения принимались советом шейхов племён, Нури практически присвоил себе право единолично объявлять войну и т.д. Титул “шейха шейхов”, который традиционно принадлежал руководителю союза, был дополнен в 1912 г. титулом эмира.

Неустойчивость и эфемерность характера племенных объединений (эмиратов) показало исчезновение объединения Шааланов в 1922 г., когда их центр Аль-Джауф был захвачен саудовскими войсками.

Более прочные позиции занимали эмирские дома, которые с опорой на кочевников захватывали власть в оазисе или городах Аравии. К таким домам относились Саудиды в Эд - Диръии и с ХIХ в. в Эр - Рияде, Рашидиды в Хаиле и другие. Они создавали особые рычаги управления в оазисах, используя и дружины наёмников, и рабов, и вольноотпущенников. Однако главной опорой и источником их власти были бедуинские племена. Дети семей шерифа Мекки воспитывались в среде бедуинов, где они приобретали необходимых для будущего правления союзников. Упорно подчёркивались всеми правителями бедуинское происхождение, шейхский характер их родов. Всё это доказывает, что источник власти эмиров в городах и оазисах, находился вне их непосредственной территории - в кочевом племени. За жителями оазисов закрепилось название “райя” - подданные, для них эмир был правителем - государем. Но одновременно с этим он был “шейхом шейхов”, лидером общины кочевников, где его задачей было поддержание силы племени за счёт различного рода подарков и пожертвований.

Двойственный характер власти правителей оазисов не позволял им создать крупное централизованное государство. Для этого требовалось бы установить гегемонию одного племени в пустыне, что было невозможно в связи с внутренней структурой и организацией производства общины. Любое расширение власти эмиров вызывало нарушение естественного состояния неустойчивого политического равновесия в пустыне. Преобладающая тенденция к поддержанию такого равновесия сводила на нет все усилия по созданию крупных государственных объединений и сдерживала амбиции мелких правителей.

Рождение нового идеологического течения - ваххабизма

Политическая разобщенность общин, их экономическая неоднородность приводили к неопределённости их религиозного, идеологического и юридического состояний. В оседлых оазисах до победы ваххабизма в зависимости от внутренних и внешних условий принимались различные направления суннитского ислама, шиизма, ибадизма и зейдизма. Ситуация с кочевыми племенами была ещё сложнее. Гражданская община, как автономный социальный организм, сама вырабатывала особую, отличную от других религиозную систему. Её суверенитет требовал освящения племенными божествами, поклонение которым было средством сегрегации, выделения соплеменников из общей массы. Отсутствие государственного регулирования человеческих взаимоотношений требовало создания не только особого морального кодекса, но и появления племенных культов.

Местные святыни и общинные магическо-анимистические верования стали преобладающими, в то время, как общеисламский культ отправлялся небрежно и формально. Разнородность местных верований и культов так же делала невозможным существование стабильного централизованного государства в Аравии. Для успешной реализации идеи создания централизованного государства местными правителями, видное место среди которых занимали Саудиды, было необходимо укрепить свою племенную опору религиозно-идеологическим обоснованием своих претензий.

Такое обоснование они нашли в учении Мухаммеда ибн Абд Аль-Ваххаба (XVIII в.). Его страстная проповедь возврата к первоначальной чистоте ислама нашла подготовленную почву в аравийском обществе. Основными принципами ваххабизма стали отвержение новшеств (“бида”), наслоившихся в системе идей за длительное время развития религии. Догматика Мухаммеда с точки зрения мусульманина верна, в ней не было видимых противоречий с Кораном и сунной. Однако сверхортодоксальность и отвержение общепринятых изменений ставило ваххабитов в положение секты, с её характерным сегрегационным подходом к последователям других течений. В соответствии с их представлениями неваххабиты являлись многобожниками. Все, кто не последовал их учению, считались неверным. Практика ваххабитов имеет много примеров жестокого фанатичного отношения к остальным мусульманам.

Учение носило общинный характер. Возврат к исламу времён пророка Мухаммада стал освящением социально-политического устройства гражданской общины, накопившей достаточный заряд для внешней экспансии. Тенденция к расширению своего влияния, перманентно имевшаяся в общине-племени нашла своё духовное выражение. Ваххабизм закреплял единство и равенство членов общины.

“Арабы равны арабам, и противоположная практика, которая распространена в ряде стран, просто свидетельство гордыни... и является верной причиной большого распутства”,- писал Абдалла ибн Мухаммед ибн Абд Аль-Ваххаб.

Начало политической истории ваххабизма было положено союзом заключённым около 1744 г. между Мухаммедом ибн Абд Аль-Ваххабом и Эмиром Эд-Диръии Мухаммедом ибн Саудом из рода Саудидов. Эмир и шейх обязались совместно бороться за победу единобожия.

Затем этот союз с потомками вероучителя, поддерживался и возобновлялся всеми саудовскими правителями первого государства (1745-1811), второго государства (1843-1865), а также основателем современного королевства Саудовская Аравия Абд аль-Азизом ибн Саудом.

С точки зрения отношений с внешним миром и с неваххабитами внутри страны это государство было сектантским, с точки зрения же внутренней структуры, роли и значения религии, оно вполне соответствовало суннитской традиции. Религия инкорпорировалась в его систему.

Единство крови и единство веры становились основными социально-политическими связями и основами традиционного саудовского государства. Племенная стратификация соотносилась с религиозной. Последняя выдвигала улемов-богословов на особую роль в умме - общине ваххабитов. Сам факт заключения союза между Саудидами и вероучителем и его потомками - родом Ааль Аш-Шейх, подтверждал это.

В отличие от других государств ваххабитские улемы, особенно на первых этапах развития государства, были поставлены в особое положение. Религиозные деятели занимали не только определённые оплачиваемые должности (муфтий, кади, факих или маазун), но их верхушка, особенно семейство Ааль аш-Шейх, была инкорпорирована в политическую элиту ваххабитской общины. Государство напрямую использовалось для организации религиозной жизни. Улемы также занимались разрешением политических проблем. По их мнению, религия без поддержки государства находилась в опасности, а государство без дисциплины освящённого религией закона становилось тиранией и не имело морального права расширять свою власть на земли соседей.

В Саудовском государстве эти два принципа сливались. Мухаммед Ибн Абд Аль - Ваххаб принял титул имама, став главой ваххабитской общины. Но власть распределялась между двумя авторитетными группами: улемами - хранителями священного закона и светскими государями - обладателями рычага насилия, необходимого для проведения этих законов в жизнь.

Политика захватов Саудовского эмирата как естественное

продолжение экспансии общины-племени

Первое десятилетие существования третьего государства Саудидов было временем собирания земель и восстановления власти династии. После удачного набега Ибн Сауда на Эр-Рияд в январе 1902 г., в борьбу включился его отец Абд Ар-Рахман. Его усилиями были покорены области Васм и Судейр. В 1904 г. Ибн Сауд захватил Анайзу и Бурайду - оазисы расположенные вблизи Саудовской столицы. Этот захват расколол владения основного противника - эмирата Джабаль-Шаммара.

Внутриаравийская борьба за власть не привлекала особого внимания мировых держав, которые обращали свои взоры на более важные районы. Несмотря на то, что в Лондон, Берлин, Париж и Санкт-Петербург поступали сведения о рождении нового государства, непосредственного вмешательства во внутриаравийские дела не последовало. Все это позволило Ибн Сауду, используя военные и дипломатические методы, одержать ряд побед над своим основным противником. В 1904 г. Ибн Сауд с переменным успехом провел ряд сражений с армией Рашидидов, поддерживаемых турками в близи Букайрии.

Не добившись разгрома Джабаль-Шаммара Ибн Сауд выиграл дипломатически. В мирном договоре он был признан как эмир Эр Рияда под турецким суверенитетом, что уравняло его в правах с Рашидидами.

За миром последовала серия военных сражений, и в 1906 г. Абд аль-Азиз бен Рашид был убит. Новый правитель Джебель Шаммара признал права Саудидов на весь Неджд. Захваты риядского эмира не означали окончательного включения покоренных земель в состав государства.

Столь же традиционными были дезинтеграционные тенденции. Покоренные племена и города противились экспансии одной общины. В первые годы существования третьего Саудовского государства постоянной проблемой была лояльность правителей Бурайды. В 1907 г. могущественное племя мутайр под руководством Фейсала Ааль ад-Давиша перешло на сторону Рашидидов, Ибн Сауд во главе воинов из племени атайб нанес им поражение и получил клятву верности, но в том же году ему вновь пришлось использовать военную силу для покорения мутайров.

В 1908 г. эмир окончательно сломил сопротивление Бурайды, назначив ее эмиром представителя лояльного ему рода Судейри. В 1909 г. возникли проблемы с некоторыми провинциями эмирата, часть бедуинских племен откочевала в соседние владения . Однако самым серьезным испытанием для эмира, стало восстание его родственников- детей старших братьев отца Ибн Сауда, которые пытались оспорить его права на трон. Не приняв лидерство младшей ветви дома, они вначале связали свою судьбу с Рашидидами. В 1906 г. Ибн Сауд, разгромив шаммаров, захватил трех из них, перевез в Эр-Рияд и позволил остаться при дворе. В 1910 г. двое племянников пытались отравить эмира, а затем, опираясь на племя аджман и некоторых других, подняли восстание. Вплоть до 1916 г. они угрожали власти Ибн Сауда, пока последний из них - Сауд Кабир не капитулировал.

Однако наибольшую угрозу для эмирата начал представлять шериф Мекки Хусейн, который получил эту должность в 1908 г. после долгих лет изгнания в Стамбуле. В конце лета 1910 г. шериф вторгся в Неджд, пленя брата эмира Саада. Ибн Сауд вынужден был принять тяжелые условия мира.

Постоянные изменения политической ориентации племен и оседлых общин, нарушения военного-политического баланса в результате внешних вторжений также были привычны в Аравии. Ибн Сауд попытался в русле традиционности разрешить эту проблему.

Движение ихванов - попытка генерализации
общинного принципа построения саудовского государства

Около 1910 г. духовный наставник эмира Абд Аллах бен Абд Аль-Латиф бен Абд Аль-Ваххаб, Абд Аль-Карим и кади из Хуфуфа Иса сформулировали несколько идей, суть которых заключалась в том, что возникла необходимость создать общеваххабитское братство всех подданых Ибн Сауда, в котором бы строго соблюдались предписания ислама. Так была выработана идеология новой политики Ибн Сауда - движения ихванов. Все кочевые племена должны были через своих лидеров признать Абд аль-Азиза имамом и эмиром в одном лице.

Ваххабитский ислам как бы возрождался, распространялся до самых отдаленных уголков пустыни, его предписания становились внутренней обязанностью правоверных, ибо подкреплялись властью государства.

Само название - ихваны (братья) свидетельствовало о формировании новой социальной связи, которая отменяла в теории родоплеменные узы. “Ваххабит не должен быть близок с неваххабитом, хотя бы тот был его ближайший родственник”. Примкнувшие к движению, сохраняя связь со своим племенем, стали занимать особое положение по отношению к соплеменникам. Новое объединение ставило их выше общины. Даже в быту имелись свои отличия. Ихваны носили белую чалму, они отдельно принимали пищу, не должны были отвечать на приветствие соплеменника - неихвана.

Вначале в духе суннитской традиции государь-эмир “запустил” механизм движения. Шейхи крупных племен были собраны в Эр-Рияде, получили дома, и не имели права покидать столицу без разрешения эмира. А по племенам были разосланы религиозные проповедники (“мутаввы”), которые стали распространять идеи таухида. Суннитское включение религии в государственную структуру в этих действиях проявлялось вполне очевидно.

Вместе с этим, будучи запущенным, движение начало автономно развиваться по своей логике. Внутренние морально-религиозные нормы заменили ихванам государственные законы. Особый сектантский суверенитет начал играть сегрегативную функцию.

Ихваны, поселившиеся в особых поселениях (“хиджрах”), стали пунктуально соблюдать религиозные нормы. Их основным занятием, помимо прививаемого земледелия, стала священная война (“джихад”).

Жители хиджр (“мухаджиры”) стали “белым ужасом Аравии”. Они силой оружия вводили законы шариата и заставляли непокорных подчиняться воле имама - эмира.

Государство как община общин

Движение ихванов стало основной опорой Ибн Сауда в деле государственного строительства. В нем была реализована идея “обобществления” общины.

Специфика гражданской общины Аравии заключалась в том, что она рождалась на основе кочевого типа хозяйства, сама технология которого требовала постоянного перемещения в пространстве и не могла обеспечить стабильности, связывала ее с оседлыми и стабильными общинами оазисов и городов.

В движении ихванов Ибн Сауд попытался преодолеть эту нестабильность путем не только создания военных поселений (“хиджр”), но и путем замены кочевого хозяйства на оседлое земледелие. С точки зрения религии движения ихванов можно рассматривать как попытку воссоздания идеала “лучшей” общины - уммы пророка Муххамада. Но это воссоздание, с другой стороны, отрицает свой источник - кочевую общину. Старинные привилегии племен - грабительские набеги были запрещены. Их стали жестоко наказывать, что привело к переселению некоторых объединений в Ирак и Сирию. Шейхские дома лишились многих своих привилегий, (освобождение от уплаты закята, взимание хувы и так далее).

Уже в 1913 г. Ибн Сауд опирался преимущественно на бедуинов, но и включив в состав своего войска ихванов захватил Эль-Хасу, превратив свой эмират в державу Персидского залива.

С началом мировой войны главным военным противником Ибн Сауда стал Сауд ибн Салих-эмир Джабаль-Шаммара, который традиционно был верным вассалом турецкого султана.

Серия стычек и сражений не решила исхода этой борьбы, пока войска эмиратов не встретились у колодца Джираба в январе 1915 года. Хаильский правитель выступил во главе армии укомплектованной воинами из племени шаммаров. Войско Ибн Сауда было составлено из ихванов племен мутайр, аджман, субай и сухуль. Всех их объединяло ваххабитское единобожие и идея о рае, который ждет их после смерти. После битвы Рашидиды на несколько лет были исключены из активной аравийской политики.

Решающую роль армия ихванов сыграла в борьбе Ибн Сауда и шерифа Мекки Хусейна, когда в результате развала османской империи последний стал претендовать на роль “короля всех арабов”. В 1919 г. между Хиджазом и Недждом разгорелась борьба за оазис Эль-Хурма. Сын шерифа Абдалла в мае выступил в сторону Эр-Рияда. Решающая битва состоялась в Турайбе. Ибн Сауд впервые целиком положился на ихванов. Для этой задачи были избраны подразделения из хиджры Эль-Гатгата во главе с Султаном ибн Биджадом. Они показали себя надежной дисциплинированной силой. Из 500 регулярных солдат сына шерифа осталось только трое, а из 850 хиджазцев - 150.

К ихванскому движению было привлечено племя мутайр, имевшее давние связи с эмиром Кувейта. Под предлогом распространения единобожия мутайры получили прекрасный повод грабить “безбожных кувейтцев”.

Следующим объектом ихванской агрессии стал ослабевший Джебель-Шаммар. В 1921 г. Ибн Сауд лично во главе войска ихванов с их военачальником Фейсалом Ааль ад-Давишем захватил столицу Хаиль.

В это время начали проявляться противоречия между Ибн Саудом и ихванами, для которых джихад и перманентная экспансия стали смыслом жизни. Эмир строго запретил любое мародерство и репрессии против шиитов Джабаль-Шаммара.

Основным же направлением ихванской экспансии стал Хиджаз. Святые Мекка и Медина стали мечтой ихванов. В июне 1924 г. в Эр-Рияде вожди ихванов и племен в присутствии отца Ибн Сауда Абд Ар-Рахмана решили, что ограничения на хадж, введенные для ихванов правителями Хиджаза являются незаконными и противными исламу.

Несколькими днями позже около 3 тыс. ихванов во главе с Султаном бен Биджадом и Халедом бен Луваем подошли к летней столице Хиджаза Таифу и изгнали из нее сына шерифа Али. В октябре 1924 г. та же учесть постигла Мекку.

В декабре 1924 г. Абд Аль-Азиз вошел в Мекку. Он вступил в город как простой паломник во главе войска ихванов-паломников. Подчеркнутое уважение святыням и сдерживание ихванов стало новым моментом политики эмира, заявившего:

“Первое. Моей самой большой заботой будет очистить этот священный район от тех врагов религии, которых ненавидит весь исламский мир, а именно от Хусейна, его детей, его последователей.

Второе. Вопрос о будущем этой священной земли будет урегулирован затем путем консультаций среди мусульман. Мы уже уведомили всех мусульман, попросив их направить своих делегатов для того, чтобы созвать общую исламскую конференцию для определения формы правления, которую они сочтут нужной для того, чтобы проводить решения Аллаха в этой чистой земле.

Третье. Правовой базой Хиджаза будет Коран - то, что спущено (с небес) с посланником Аллаха и то, что улемы ислама установили путем кияса (аналогии).

Четвертое. Мы сообщаем каждому из числа богословов этой земли или из тех, кто был занят раньше в обслуживании святынь, что они останутся здесь, как и раньше”.

Захват Хиджаза стал кульминацией движения ихванов. Государственные интересы заставили Ибн Сауда подчинить их и включить в систему нового королевства, обуздать их фанатизм, вернуть в русло общесуннитской линии.

Племена как традиционная политическая опора Саудидов

Племена стали в политике Ибн Сауда и его преемников центральной опорой правящей династии, важным источником власти, носителями особого саудовского стиля жизни и хранителями традиции.

Иерархия племен и хитросплетения запутанных племенных отношений стали одними из ключевых элементов саудовской политики.

Ибн Сауд особое внимание уделял семейным связям, которые усиливали его власть в королевстве. Его кузены, одного с ним возраста и опыта, становились преданными помощниками. Другие родственники короля стали советниками. Однако главным способом обеспечения лояльности были браки самого Ибн Сауда.

Он никогда не превышал лимит в четыре жены, хотя позднее “позволял себе определенные вольности в подобных вопросах не совсем строго по правилам”. Кроме законных жен, у него было много наложниц, проживавших в отдельных домах. Ибн Сауд цементировал свои отношения с покоренными кочевниками путем заключения бесчисленных браков и временных союзов с дочерьми шейхов покоренных племен. Когда Ибн Сауд умер в 1953 г. он оставил более 40 сыновей. Его семейные связи образовали сложную сеть, опутавшую аравийских кочевников.

Ибн Сауд принял титул шейха шейхов (“шейх аль-машаих”), подчеркивая тем самым связь своей власти с традиционными лидерами.

Роль эмира как традиционного племенного лидера
и положение его подданных

Демократизм кочевой общины отразился на всех устоях саудовского государства. Несмотря на всю силу власти Ибн Сауда, самые беднейшие из бедуинов, т.е. полноправные члены племени, могли запросто без каких-либо титулов обращаться к нему.

Чрезвычайное значение для Абд Аль-Азиза играл его личный авторитет. Это авторитет потомка благородного бедуинского рода. В нем воплотился идеал кочевника, мужественного воина, справедливого судьи. Его великодушие, государственная мудрость, строгость в исполнение предписаний ислама, сексуальная сила дополняли образ лидера, которому подчинялись не только в силу признания его как правителя.

Рядовые подданные саудовского эмира были не просто данниками. Они сами составляли государство. Так же, как Ибн Сауд был шейхом шейхов, его государство было общиной общин. Это означало, что члены этой специфической гражданской общины непосредственно участвовали в выработке политических решений. Их мнение выражалось с помощью традиционных методов.

Для любых серьезных политических шагов Ибн Сауду или его предшественникам требовался консенсус подданных, даже если этот консенсус реально достигался только среди племенной аристократии.

Одним из традиционных методов выработки такого консенсуса были советы, которые ежедневно держал эмир, король с лидерами племен и богословами. Традиция этих советов (Маджлис аш-Шура) сохранилась до настоящего времени.

На советах не только формулировались, оформлялись политические решения, эмир имел возможность проконтролировать исполнение ранее предпринятых шагов. Власть путем использования этого традиционного института получала возможность получить обратную связь с обществом, совершенно необходимую для любой стабильной политической системы.

Одним из компонентов традиционной политической структуры оставались улемы. Ибн Сауд всегда проявлял внешние почитание и уважение по отношению к богословам. Они обязательно присутствовали на ежедневных советах правителя, играли важную роль при выработке решений.

эволюция политической системы и общества

Эволюция королевской власти и политической элиты

Захват Хиджаза в 1925 г. завершил (за исключением Асира присоединенного в 1934 г.) территориальное расширение Саудовской Аравии. Ибн Сауд начал закреплять границы своего государства. Это привело к возникновению противоречия нового курса с экспансионистским характером самого государства и, прежде всего, с армией ихванов, для которых перманентная война была выражением внутренней сути движения.

С 20-х годов отряды ихванов стали все чаще выходить из внутренней Аравии и вторгаться в соседние страны. В марте 1922 г. отряд мутайров во главе с известным Фейсалом Ааль ад-Давишем вторгся в Ирак и почти полностью истребил корпус Юсефа ибн Саадуна. Вмешательство английской авиации позволило вытеснить нападавших. В том же году ихваны захватили оазис Джауф, Тайма и Табук в Трансиордании.

Затем они совершили набег на Вади Сирхан, угрожая Амману. Отдельные отряды разрывали английские подмандатные территории, выходя к границам французской Сирии.

Ибн Сауд, осознавая, что продолжение набегов может привести к столкновению с англичанами, пошел на установление границ с Трансиорданией и Ираком. В 1922 г. был подписан Мохаммарский договор о границе, который был дополнен в Укайрскими протоколами (ирако-саудовская и саудовско-кувейтская границы).

Ибн Сауд начал принимать меры по сдерживанию ихванов, т.к. запущенный механизм уже действовал самостоятельно и создал угрозу своему создателю. Абд Аль-Азиз последовательно со времени завоевания Хиджаза начинает возвращаться к суннитской традиции интеграции всех подданных в едином государстве и урегулированию отношений с соседями путем закрепления границ и прекращения экспансии, что вызвало естественное недовольство традиционных лидеров.

В январе 1927 г. на конференции в присутствии 3 тыс. ихванов и улемов открыто было высказано недовольство ведением западных технических достижений (телеграф и т.д.), терпимой политикой по отношению к “безбожным” шиитам, племенам Ирака и Иордании.

Позиция улемов была более сдержанной, поскольку объявление джихада являлось прерогативой имама - Ибн Сауда.

Тогда ихваны начали действовать самостоятельно. Восстание началось с рейда отряда мутайров на английский укрепленный пункт в Ираке. Затем вспышки насилия и набеги прокатились по всей стране.

Ибн Сауд смягчил акценты в своей политике. В ноябре 1928 г. он собрал представителей племен и местных шейхов, не связанных с ихванами. Угроза отречься от престола стала хорошим тактическим приемом для завоевания необходимой поддержки.

В 1929 г. ихваны во главе с Ибн Биджадом напали на собственные недждские племена. Ибн Сауд лично возглавил армию и под селением Сибила наголову разгромил войска ихванов. Фейсал Ааль ад-Давиш, сумевший сохранить жизнь, поднял мятеж в племени аджман. Но к октябрю 1929 г. с восстанием было покончено. Затем были подавлены выступления в Асире и Хиджазе.

18 сентября 1932 г. Ибн Сауд издал указ “Об объединении частей арабского королевства.” Этим указом был завершен этап традиционной модернизации, претворения в жизнь идеи всеобщего ваххабитского братства. Реалии ХХ в. требовали иных подходов. Разгром движения ихванов привел к резкому ослаблению влияния бедуинских эмиров. Остатки ихванов были расформированы и на их основе создана “Белая армия”, ставшая одним из столпов саудовского режима

Характер власти Абд Аль-Азиза - основателя королевства соответствовал специфике социальной организации аравийского общества, в основе которого лежали племенные институты. Она являлась продолжением и развитием власти шейха - естественного лидера общины, опиравшегося на собственные авторитет и знания и на согласие членов общины .

С 30-х годов политика Ибн Сауда была направлена уже не столько на “материализацию” идеальной ваххабитской общины, сколько на установление централизованной власти короля на подчиненных территориях. Вместо племенного обычного права и религиозных законов, подкрепленных военной силой и мощным импульсом ваххабитского учения, король начал вводить элементы современной технологии управления и технические средства, без которых его администрация была бы неэффективной.

Начиная с 1925 г. постепенно начал складываться костяк администрации, который формировался вне королевской семьи. Департаменты внутренних дел и риядского дворца и отдельное министерство иностранных дел укомплектовывались арабами и иностранцами, с профессионализмом которых не мог сравниться никто из саудовцев. К их числу относились, например, представители старой хиджазской купеческой семьи Али Реза, Джон Филби, оставивший британскую службу. Друз Фуад Хамза стал одним из самых доверенных советников по вопросам дипломатии, египтянин Хафиз Вахба стал первым директором департамента образования, затем саудовским послом в Лондоне, где за длительность пребывания на этом посту получил статус дуайена дипкорпуса британской столицы, сириец Юсеф Яссин, начав с должности учителя, стал политическим секретарем короля.

Все эти деятели фактически составляли неформальное правительство. Они играли важную роль в формулировании новой модернистской политики, которая проходила через согласование в традиционных институтах - маджлис, улемы и т.д., что приводило к естественным конфликтам разрешаемым единолично королем.

Наиболее ярко противоречия проявлялись в такой сфере государственного управления, как финансы. С самого начала своего правления Ибн Сауд был беден. Даже присоединение торгового Хиджаза с его доходами от паломничества не решило финансовые проблемы. Король вынужден был обратиться к англичанам за субсидиями, которые были предоставлены на условии запрета на ввоз советских товаров, продаваемых по демпинговым ценам. Однако положение ухудшалось еще и в связи с резким сокращением доходов от хаджа, сократившегося в 1930 г. в несколько раз вследствие мирового кризиса.

Модернизация же требовала огромных средств. Долг правительства радио и телеграфным компаниям, правительству Индии (Британии) и частным банкирам достиг 300 тыс. ф. ст., гигантской для Аравии суммы.

Рост долга и неурегулированность системы государственных финансов объяснялись и личными качествами монарха. Ибн Сауд вел себя соответственно своему статусу шейха, положение которого требовало быть гостеприимным, обеспечивать помощь всем членам общины. Каждый день сотни, а иногда и тысячи гостей посещали королевский дворец, и по обычаю им оказывался королевский прием с обязательным обедом.

Проблема была передана в ведение купца из Неджда Абдаллы Сулеймана, ставшего бессменным финансистом Ибн Сауда. Он сумел сократить расходы и привести их в относительное соответствие с доходами. Однако в действительности система учета расходов и приходов отсутствовала. Его департамент мало походил на современное министерство финансов.

Управление Хиджазом основывалось на указе 1926 г. “Основные положения Хиджазского королевства”. Этот документ узаконивал существовавшую до завоевания административную систему, изменил ее в соответствии с ваххабитскими догмами. Вице-король руководил специальными департаментами (финансы, иностранные, внутренние дела, шариат и т.д.), которые стали предшественниками министерств. Консультативный совет - маджлис аш-шура играл важную роль в выработке согласованной политической позиции.

В Неджде король также стал вводить подобные административные порядки. Маджлис короля все более становился конституционным органом своеобразным “предпарламентом”, отрываясь в развитие от племенного совета.

Помимо брата короля эмира Абдаллы Ибн Абд Ар-Рахмана, наследного принца Сауда, вице-короля Хиджаза Фейсала в него входили руководители департаментов, улемы и эмиры провинций.

Департаменты не имели четко определенной структуры и создавались в зависимости от потребностей текущего момента.

Вся территория страны была разбита на провинции, территория которых определялась традиционными границами исторических областей: Хиджаз, Арид и соседние области, Касим, Джебель-Шаммар, Аль-Хаса, Вади Сирхан, Асир, Тихама и Наджран.

Губернаторами провинций становились признанные региональные лидеры, представлявшие наиболее выдающиеся династии. Условием выбора был консенсус племенных шейхов. Король принимал этот выбор или добивался принятия своего кандидата.

Провинциальная администрация, повторяя в основных чертах центральную, была значительна упрощена. В зависимости от потребностей создавались департаменты.

В Хиджазе Ибн Сауду досталась армия шерифа. Ее численность составляла несколько тысяч человек, обученных турецкими офицерами. На вооружении были огнестрельное оружие и автомобили.

Уже в 1924 г. король впервые познакомился с автомобилями. Это были 2 модели “Т” Форда, доставленные верблюдами с побережья Персидского залива. Первые опыты показали, что “GМС” и “Range Rover” можно использовать для охоты. Отсюда недалеко было и до формирования моторизованных военных подразделений. Ибн Сауд закупил большое количество автомобилей вместе с водителями и по образу Трансиордании или Ирака создал новый вид вооруженных сил. Ирония истории заключается в том, что именно эти подразделения, олицетворяя собой победу модернизма над традиционностью, сыграли основную роль в разгроме ихванов.

Для этого Ибн Сауду пришлось одержать победу в борьбе за принятие ваххабитской общиной нововведений. Улемы резко критиковали использование достижений “безбожного” мира с той же яростью, с которой ихваны защищали свое право на безудержную экспансию на поле боя.

Однако оказалось трудно найти дьявола в радиопередатчике и телефоне, которые выполняют “святую миссию” по управлению ваххабитскими войсками, крушащими еретиков Йемена или по передаче слов Корана. Улемы с трудом, но принимали нововведения.

Ибн Сауд никогда не выходил в своих преобразованиях за пределы, созданные его традиционным положением лидера общины. Он мог действовать только на основе согласованного мнения всех общинников - “иджма”, достигаемого путем консультаций - “шура”. Но улемы не могли полностью противиться королевским решениям. Наиболее фанатичные неджийские улемы оставили свои должности. Остальные должны были смириться с нововведениями.

Однако модернистская политика Ибн Сауда наталкивалась на необходимость согласования с богословами. В 1939 г. улемы отвергли европейскую униформу для создаваемых вооруженных сил, анафеме были преданы маршевая музыка и некоторые виды оружия.

Особое отношения Ибн Сауда к авиации объясняется тем, что на него огромное впечатление произвел разгром королевскими военно-воздушными силами отряда ихванов под Амманом. Это также вызывало весьма пристальное внимание улемов.

Многие элементы традиционных политических институтов уже в правление Ибн Сауда начали включаться в систему нового централизованного государства. Одним из примеров такого, на первых порах формального, синтеза было деление территории королевства на провинции и назначение эмиров или признание лидерства традиционных локальных шейхов. В любом случае речь шла о построении централизованной структуры, которая все более приобретала черты авторитарного единоличного правления.

Ибн Сауд, проводя свои консервативные реформы и принимая современную технологию управления, ставил себя вне общины и над ней. В этом коренное отличие третьего саудовского государства от предшествовавших ему эмиратов. Правитель, получив власть, стал использовать ее единолично для принуждения всей общины к адаптации к реалиям ХХ в. и консервативному реформированию.

Авторитарная тенденция развития королевской власти реализовывалась не только по пути расширения ее опоры в лице новых политических институтов (правительство, министерства и т.д.).

Традиционная сеть кровных родственников и брачных связей, опутавшая всю страну, укрепляла эту тенденцию. Единоличное правление короля было невозможно без формирования особого политического механизма функционирования монархии и высшей политической элиты.

Политическая элита начала складываться традиционно, в соответствии с племенными обычаями, но в условиях резкого усиления власти короля. Она формировалась как всецело зависимая от него.

Наиболее значительные позиции в верхушке были заняты теми, кто помог Ибн Сауду захватить в 1902 г. Эр-Рияд (Абдалла бен Джилуви и др., всего 40 человек). Сами они, а также их роды заняли доминирующее положение в саудовской иерархии. Следует отметить, что это положение определялось не столько личными заслугами, признанием их авторитета обществом, сколько личной преданностью Ибн Сауду. Авторитарный политический механизм формировал новую, в некоторой степени отличную от эпохи племенной демократии, политическую элиту.

Превращаясь в шейха шейхов и демонстрируя патриархальный характер своего правления, Ибн Сауд порывал с традицией племенных лидеров, власть которых в значительно большей степени строилась на консенсусе и демократизме. Это определялось многими факторами. Власть эмира Неджда над несколькими племенами и городами с общей численностью в несколько десятков тысяч человек существенно отличалась по масштабам, от власти короля, государство которого объединяло столь разнородные элементы, что говорить о каком-либо национальном единстве трудно. 1-2 млн. чел., разбросанные на столь обширной территории и разделенные племенными и клановыми барьерами, составили подданных Ибн Сауда, и управлять ими уже нужно было применяя жесткие методы.

Механизм власти строился в значительной степени на личности короля и носил персонифицированный характер. Помимо маджлисов-советов короля, на которых, каждый подданный мог получить аудиенцию и обратиться к монарху, не существовало какой-либо стройной структуры центрального правительства, системы государственной службы, за исключением небольшого числа назначенных Ибн Саудом помощников, иногда называемых министрами и секретарями.

Их функции не были четко определены, а влияние и роль в системе управления государством определялись не должностью, а близостью к королю.

Только в Хиджазе Ибн Сауду досталось от шерифов более или менее стройная османская административная система.

Помимо 50-60 личных телохранителей - негров у короля не было регулярных вооруженных сил. И племенное ополчение, и отряды ихванов, и позднее “Белая армия” представляли собой силу, использование которой королем всегда определялось его взаимоотношениями с местными шейхами и правителями, их лояльностью по отношению к центральной власти. В Хиджазе от шерифской администрации были унаследованы регулярные укомплектованные подразделения численностью в несколько тысяч человек. Они были обучены турецкими офицерами, имели несколько автомобилей и винтовки. Эти войска были разделены и небольшими группами распределены по городам провинции и пограничным пунктам.

Вплоть до смерти Ибн Сауда в 1953 г. вооруженные силы сохранили патриархальный племенной характер. Созданное в 1944 г. министерство обороны не функционировало до 1947 г. и не изменило ничего в племенной структуре вооруженных сил, образовав только некий современный фасад. Нефтедоллары позволили Ибн Сауду направить значительные суммы на военные нужды и нужды безопасности, которые в 1952-1953 гг. составили 53% от всех поступлений. Однако эта цифра не является собственно суммой военных расходов. Через бюджет министерства проходили выплаты племенам и различные пожертвования шейхам. Выплаты распределялись в зависимости от значимости лояльности тех или иных племенных групп. Отдельной статьей проходили наиболее важные общины Неджда.

После окончания второй мировой войны нефтяные доходы стали возрастать особенно быстро, в соответствии со стремительным развитием нефтяной промышленности. Добыча нефти увеличилась с 164 тыс. баррелей в день в 1946 г. до 476 тыс. в 1949 г. Государственный механизм столкнулся с необходимостью решать сложнейшие задачи от проблем финансов и обороны до вопросов международных отношений.

Патриархально-авторитарный механизм королевской власти начал давать явные сбои, кроме того здоровье Ибн Сауда начало ухудшаться.

Король становился недоступным и терял традиционные связи с подданными. Даже старшим сыновьям, достигшим зрелого возраста и способным решать государственные задачи, он отказывал в возможности заниматься практической политикой.

Система правительства развивалась спонтанно, все вновь созданные министерства контролировались сыновьями Ибн Сауда. Четкого разграничения полномочий, аппарата министерств не существовало, и практически дела решались совершенно традиционным путем.

Только в 1950 г. бюджет был некоторым образом упорядочен. В частности, расходы на содержание государственных дворцов, принцев и королевских учреждений были выделены в качестве специальной статьи бюджета, на которую пошло 318 млн. риалов из всех расходов в 490 млн. (2/3). Часть субсидий племенам и выплат местным шейхам также проходила по этой статье, что еще раз подчеркивает ее сугубо традиционалистский характер. Бюджет, т.е. совершенно современный институт, был использован в значительной степени просто как ширма для прикрытия патриархально-племенного подхода королевской семьи к доходам государства.

В 1950-1951 г. Ибн Сауд, все более отходящий от дел, стал передавать полномочия Сауду, создавать его новый имидж. Ему было поручено представлять короля во время хаджа, Сауд реорганизовал управление Хиджазом и расставил на посты в этой важной провинции своих людей. Он также использовал другие средства для укрепления собственного авторитета - поощрение деятельности улемов в Комитетах защиты морали, обширные контакты и раздача подарков в племенах. Новым инструментом такого укрепления стал совет министров. 10 октября 1953 г. королевским указом наследному принцу поручалось разработать его функции и структуру. Это решение было не столько шагом по пути реформирования системы личной власти, сколько попыткой структурировать, упорядочить взаимоотношения внутри семьи, использовать новый институт в качестве формы, прикрывающей действительную традиционную иерархию внутри семьи. Вместе с этим, это был серьезный шаг по обеспечению плавного перехода власти в руки Сауда.

С приходом к власти Сауда несколько изменилась конфигурация власти в Эр-Рияде. Сауд не обладал качествами отца, а его знания и опыт не выходили за рамки традиционной племенной жизни. Кроме нескольких слов по-английски он не знал никакого иностранного языка, не имел никакого опыта общения с иностранными дипломатами, политическими деятелями и бизнесменами. Нефтяная промышленность также была далекой для него областью. Учитывая это, в королевской семье сложилось мнение, что король должен разделить свою власть с советом министров и премьером Фейсалом, а также консультироваться с неформальным советом, образованным наиболее влиятельными принцами.

Баланс разделенной власти не был выдержан Саудом. В начале 1954 г. совет министров был утвержден, однако он не получил достаточных полномочий и рычагов управления и остался формальной ширмой для патриархальной системы принятия решений. Узкий круг советников, положение которых определялось интригами, практически решал основные государственные вопросы.

Сауд активно добивался поддержки и укреплял связи с представителями традиционных элит-племенными шейхами, эмирами и улемами. Комитеты общественной морали получили свободу действий по контролю за повседневной жизнью саудовцев и соблюдением ваххабитских норм, которые вновь стали жестко насаждаться. Король укреплял свое положение путем широкой раздачей субсидий племенам. Члены многочисленной королевской семьи получали огромные суммы на содержание (от 30 тыс. долларов и выше).

Однако общая ситуация в стране ухудшалась. Король часто принимал неадекватные решения. Традиционная политическая система уже не могла обеспечивать управление государством, которое к концу 50-х годов уже было вовлечено в орбиту мирового капиталистического хозяйства.

Совет министров, министерство финансов и национальной экономики попросту игнорировались монархом, оставаясь формальными институтами. Доходы государства, достигшие в 1954 г. 230 млн. долл., рассматривались им как личные и тратились соответственно. Финансовая ситуация ухудшалась на фоне скандальной расточительности двора и членов королевской семьи.

Суэцкий кризис 1956 г. и закрытие судоходства по каналу сократили нефтяной экспорт, поставив страну на грань финансового краха.

Королевская власть столкнулась с острым политическим кризисом, в основе которого лежали противоречия, назревавшие еще в последние годы правления Ибн Сауда. Авторитарная патриархальная система не отвечала задачам и проблемам, с которыми столкнулось государство. Формальное использование отдельных элементов современной технологии управления не изменило сути системы.

Ибн Сауд, собрав разнородные элементы в едином государстве, цементировал их путем многочисленных брачных связей. Его сыновья от этих политических браков через матрилинейную систему составляли соперничающие центры силы.

Кризис власти при Сауде усилил разногласия . В соответствии с представлениями о характере власти племенного лидера, базирующейся на консенсусе соплеменников, в семье возник вопрос об отсутствии такого консенсуса. Первым, кто высказал несогласие, стал его брат Мухаммад. Он принадлежал к ближайшим сподвижникам Сауда, однако угроза углубления кризиса заставила его уже в 1955 г. выступить с планом передачи власти Фейсалу. Попытка была преждевременной, еще не сформировалось общее мнение о необходимости передачи власти.

К 1958 г. проблемы еще более углубились. Правительственный долг достиг 1,8 млрд. сауд. риалов (480 млн. долл.). Денежное обращение, в основе которого лежали серебряные монеты, было полностью разрегулировано. Из-за падения стоимости национальной валюты монеты стали активно вывозиться за рубеж. Ситуация требовала принятия срочных мер, а физическое и психологическое состояние короля не позволяло ему сделать это.

На повестку дня встал вопрос о передаче власти. Срочные действия потребовались для сохранения стабильности правления дома Ибн Сауда. В марте 1958 г. стало известно о том, что Сауд выплатил 1,9 млн. ф. ст. полковнику Сарраджу за организацию убийства президента Египта Насера.

Популярность идей панарабизма в то время была столь велика, что это событие сразу поставило Саудию перед перспективой национальной дестабилизации. Членам королевской семьи необходимо было предпринять срочные действия, но это было непросто.

Инициативу по спасению трона и страны взяли на себя наиболее влиятельные и дальновидные члены семьи: Мухаммад и ныне занимающий трон Фахд-третий и седьмой (из числа живущих) сыновей Ибн Сауда.

Их поддержали Халед ( позднее король) и Абдалла ( ныне наследный принц), особо популярные среди племен, а также шесть полных братьев Фахда, известных как “семерка Судейри” по имени их матери из клана Судейри. 24 марта 1958 г. Сауд согласился передать полномочия Фейсалу, оставшись лишь номинальным правителем. Важную роль в этом компромиссном решении сыграли улемы, легализовавшие новый порядок.

Существенным изменением, которое внес Фейсал, стал новый статус совета министров. Он перестал быть придатком королевского двора и начал функционировать действительно как центральный орган управления страной, несмотря на то, что большая часть его членов были из королевской семьи. Это свидетельствовало о эволюции власти, приспособления чисто традиционных институтов к новым методам и формам администрирования. Декрет 1958 г. установил, что все доходы государства должны проходить через министерство финансов и национальной экономики. Все выплаты и траты стали производиться после утверждения совета министров. Финансы государства перестали быть личной казной короля. Совет министров стал ответственен перед премьером и уходил в отставку при его смещении. Новый глава кабинета назначал новый состав совета. Король сохранил право подписывать указы, а по существу применять право вето.

Вследствие финансовых трудностей Фейсал ввел серьезные ограничения на увеличение бюджетных расходов. Отдельной статьей выделялись отчисления на нужды монарха. С точки зрения характеристики системы важно, что через этот личный фонд Сауда проходили средства на поддержку племенам.

Жесткие финансовые ограничения подорвали популярность Фейсала, против которого выступили не только традиционалисты, но и представители зарождавшегося класса саудовской буржуазии. Фейсал, реформируя систему королевской власти, не имел никакого намерения менять ее абсолютистскую суть или резко отказываться от патриархальных устоев.

Сауд воспользовался ситуацией и не утвердил бюджет на 1961 г. Фейсал заявил о сложении своих полномочий, и вскоре Сауд сформировал свой кабинет, куда вошли представители радикалов. Принц Таляль, получивший портфель министра финансов и национальной экономики, подготовил проект конституции, согласно которой должна была быть образована Национальная Ассамблея.

Парламент, численностью от 90 до 120 человек, должен был избираться на 2/3, остальные члены - назначаться совместным комитетом принцев и министров. Его полномочия распространялись на основные сферы деятельности государства, включая финансы. Король, обладая правом вето, должен был назначить новые выборы через три месяца после роспуска парламента.

Сауд отверг все предложения и вынес вопрос на суд улемов. Их вердикт был однозначен: конституцией Саудовской Аравии является Коран.

В ноябре 1961 г. здоровье Сауда резко пошатнулось, его перевезли в США для срочной операции. Фейсал вновь возглавил кабинет до марта 1962 г., затем в октябре 1962 г. Сауд попросил его сформировать кабинет еще раз. 6 ноября Фейсал огласил программу реформ, известную как “десять пунктов”. Она была нацелена на модернизацию ваххабитской монархии.

Широкие задачи ставились в социально-экономической сфере. Они предусматривали решение основной проблемы этой сферы - использование нефтяного богатства не только для членов королевской семьи, но и в интересах развития всего общества.

Административные реформы Фейсала, несмотря на их очевидную модернистскую направленность, также несли черты традиционности, которые отличают саудовскую монархию от других. Обещанный основной закон, который так и не был принят, должен был опираться на Коран. Судебная система, предполагающая создание независимых судов в рамках нового министерства юстиции, ставилась под контроль улемов. Все нововведения должны были проходить через Юридический Совет, составленный также из богословов. Данная программа вносила необходимые элементы для сохранения адекватного баланса в политической системе, которая оставалась в своей основе традиционной. Правящая элита не допускала к процессу принятия решений растущие средние слои. Однако в традициях бедуинского племени она сама взяла на себя инициативу по достижению необходимого и приемлемого компромисса для все еще в значительной степени традиционалистски настроенного населения страны.

Борьба вокруг этого курса продолжилась. Таляль и его группа требовали создания прогрессивного правительства. Сауд под давлением семьи не предпринимал активных действий, но готовился к реваншу. Семья решила, что он должен вернуться. Но недовольный действиями Фейсала король вновь решил вернуть себе реальную власть. Он не согласился с решением последнего сократить бюджетные расходы на семью и начал раздавать деньги среди наиболее важных племен - харб, шаммар и атайб.

15 декабря 1963 г. Сауд разместил вокруг своего дворца Насирия 800 королевских гвардейцев. Бедуинская Национальная Гвардия предприняла контрмеры, королю была передана петиция, в которой подтверждались его полномочия подписывать указы и участвовать в консультациях по важнейшим вопросам, но не более того. Сауд представлял королевство на первом панарабском саммите в Каире, но не участвовал в переговорах с Амером и Садатом, прибывшими в Эр-Рияд для обсуждения путей преодоления саудовско-йеменских противоречий. Задетый король потребовал обращения, соответствующего своему положению, восстановления прерогатив и введения своих двух сыновей в правительство. В противном случае он угрожал использовать артиллерию. Национальная Гвардия была приведена в состояние боевой готовности.

Фейсал продолжал выполнение своих обязанностей, не предпринимая ничего в борьбе за укрепление своей власти. Пауза затягивалась. 26 марта 1964 г. депутация религиозных авторитетов и шейхов племен посетила наследного принца и выразила свою поддержку. Позднее Фейсал информировал Сауда о переходе королевской гвардии в подчинение министерства обороны.

29 марта 1964 г. улемы издали фетву, объявляющую Сауда неспособным управлять. Так было найдено “конституционное” решение проблемы перехода власти. Наконец, в ноябре королевская семья, улемы и совет министров решили, что король должен отречься от престола. Фейсал присягнул на Коране и обязался править в соответствии с принципами ислама и традициями страны. Сауд признал Фейсала королем и покинул страну.

В марте 1965 г. наследным принцем был назначен Халед, хотя старшим в роде оставался после Фейсала Мухаммад. В соответствии с племенными традициями в Саудии не существует четкой системы престолонаследия. Общее мнение склоняется к тому, что лидерство переходит старшему в роде - брату или сыну, но это никогда не происходит автоматически. Власть переходит к тому, кто наиболее подходит к выполнению функции правителя, и кто получает достаточную поддержку от своих подданных. Саудиды сами решают, кто будет следующим королем.

Программа “десяти пунктов” 1962 г., определившая общее направление политики короля в последующее десятилетие, носила также и популистский характер. Обещание образовать Национальную Консультативную Ассамблею было явным пропагандистским жестом, рассчитанным на удовлетворение требования либеральных принцев. Монархический режим остался без серьезных изменений. Фейсал сумел установить взаимопонимание с новыми общественными силами, прежде всего с буржуазией и технократами, число которых стремительно росло в 60-70-е годы. Именно эти слои больше всех выиграли от модернизаторской политики короля. Новая элита привлекаемая властью, престижем и богатством, сотрудничала с режимом. Король активно включал ее представителей в растущий бюрократический аппарат, правительство. Однако механизм принятия решений остался неизменным. Королевская семья сохранила монополию на принятие решений.

Основные контуры монархической системы в правление Фейсала остались практически неизменными, но изменился ее характер. Абсолютизм короля приобрел характер если не просвещенного, то модернистского толка. К этому времени окрепла финансовая система. С 1962 по 1967 гг. добыча нефти увеличилась на 70%, достигнув уровня 2,8 млн. баррелей в день и доходы составили 909,5 млн. долл. Усовершенствованная система управления и нефтедоллары позволила Фейсалу предпринять ряд важных мер по ускорению модернизации страны. Инвестиции в экономику удвоились. Активно шла индустриализация страны, в которой государство сыграло ведущую роль.

Сложные проблемы, вызванные адаптацией патриархального общества к современному капитализму, опасные радикальные режимы на Ближнем Востоке и распространение революционных идей угрожали саудовскому режиму. Фейсал реагировал на это усилением авторитарных методов управления. Внешние и внутренние угрозы заставили его оградить себя старыми традициями и сконцентрироваться на процессе принятия решений, монополизировав его более, чем это было даже при Ибн Сауде. Он укрепил положение королевской семьи в системе новых институтов власти. С 1962 г. совет министров почти на государственно-правовом уровне стал семейным советом.

Несмотря на упорядочение административной системы, государство по-прежнему оставалось личным делом короля. Важнейшие вопросы решались в ходе закрытых консультаций с принцами. Никаких протоколов или документов не составлялось.

С приходом к власти Фейсала все большее влияние стало сосредотачиваться в руках семерки Судейри. Фахд выделялся своими способностями достигать компромиссы. Он рано познакомился с западным стилем жизни и часто ездил за границу. Его открытый проамериканизм был давно известен. Фахд мало уделял внимания длительным консультациям и совещаниям в семье, и вызывал раздражение у традиционалистов. В отличии от Абдаллы он никогда не занимался племенной политикой в необходимой для своего положения степени.

Султан, отличаясь жестким характером, волей, но уже во время войны с Йеменом показал потерю контроля над собой в гневе. Очень работоспособный и амбициозный, он всегда вызывал подозрение среди традиционалистов. Он уже в течении длительного времени пытался подчинить Национальную Гвардию своему министерству обороны и авиации. Полагают, что он пытался также обойти Абдаллу в борьбе за трон. Кроме них в семерку входят: Абд Ар-Рахман, занимающийся бизнесом, Наиф - зам. министра внутренних дел с 1970 г., зам. министра обороны Салман и губернатор Эр-Рияда с 1962 г. Ахмад. Кроме их матери Хассы Ахмед Аль-Судейри, у Ибн Сауда было еще две жены из клана Судейри, родившие ему Саада, Мусейда, Абд аль-Мухсина, Бадра,Абд аль-Илаха, Абд аль-Маджида. Они стали губернаторами всех приграничных провинций и заняли другие важные посты в государстве. Очевидно, что имея такой вес, Судейри во главе с Фахдом играли цементирующую и объединительную роль в семье. Фейсал очень ревностно следил за тем, чтобы избегать любых серьезных конфликтов в семье. Все принцы получали должности в зависимости от способности и компетентности. Несмотря на упорядочение финансов, члены королевской семьи активно использовали свое положение для получения дополнительных доходов из государственных средств помимо официального содержания. Саудовские традиции разрешали использовать высокое положение для получения комиссионных со всех сделок. Такая система участия принцев в практически в любом бизнесе была узаконена королем. Она позволила Саудидам эффективно контролировать все сферы экономической деятельности через мириады неформальных связей. Монархия превратилась в политического рантье, использующего власть в интересах обогащения.

Во время правления Фейсала Саудия претерпела колоссальные изменения во всех областях общественной жизни. Экономическая мощь и положение страны в арабском мире резко изменились. Буквально за несколько лет на мировой арене появилось государство с современной инфраструктурой, но со столь же патриархальной системой правления, как и ранее. Фейсал увеличил количество технократов в правительстве, укрепил роль центрального правительства, но никогда не делегировал полномочий “аутсайдерам”. Он лично вмешивался во все мельчайшие детали функционирования министерств. Это затрудняло принятие решений и в целом негативно сказывалось на развитии и модернизации страны. Для Фейсала стабильность и незыблемость системы были основными приоритетами.

Фейсал упорядочил систему королевской власти, гармонично инкорпорировал в систему новые политические институты. Однако она осталась авторитарной и традиционалистской по своей сути.

Огромные успехи в деле модернизации страны породили потребность в распределении политической власти, делегировании полномочий совету министров и другим институтам. Без риска затормозить развитие и создать угрозу дестабилизации режима преемник Фейсала уже не мог продолжить прежний авторитарный стиль управления.

В 1975 г. Фейсал был убит 28-летним принцем Фейсалом бен Мусаидом, который был раннее обвинен в США в торговле наркотиками и выслан в Саудию. Мотивы убийства не носили политического характера.

После перехода трона к Халеду, решения стали приниматься более или менее коллегиально наиболее влиятельными принцами.

Халед сильно отличался от Фейсала по своим личным качествам и никак не мог соответствовать норме обычного права, согласно которой лидер племени должен быть наиболее квалифицированным и способным вести за собой. Возможности нового короля управлять страной вызывали сомнения. У него было больное сердце, полагали, что Халед не будет долго жить. Вместе с тем, он стал идеальной балансирующей фигурой, сдерживающей противоречия между модернистами во главе с Фахдом и консерваторами Абдаллой, Мухаммадом и др. Отсутствия интереса к управлению и участию во внутрисемейной борьбе делали из него естественного посредника и примирителя. Король не проявлял стремления к участию в комиссионных от правительственных контрактов.

Структура власти при Халеде напоминала по форме систему взаимоотношений Сауд-Фейсал. Король сохранил за собой должность премьер-министра. Фахд стал его первым заместителем, а Абдалла - вторым. Фактически руководил советом министров именно Фахд.

Король своим декретом узаконил это положение, оставив за собой право утверждения важнейших решений, которые он на практике использовал формально.

Уже через неделю после смерти Фейсала с программной речью по основным политическим вопросам выступил именно Фахд. Он также начал перестройку центрального правительства в соответствии с задачами по выполнению второго пятилетнего плана. Эта реконструкция не привела к делегированию более широких полномочий министерствам. В соответствии с нормами саудовской системы все важные посты занимали принцы. Сын покойного Фейсала Сауд стал министром иностранных дел. Наиф, полный брат Фахда, заменил последнего на посту министра внутренних дел, а второй представитель Судейри Ахмад стал его заместителем. Три портфеля получили представители семейства Ааль Аш-Шейх, закрепив тем самым позиции улемов в системе.

Вновь возникший вопрос о Консультативном Совете (Маджлис Аш-Шура), создание которого было обещано Фахдом с одобрения Халеда, был затем снят с повестки дня. Хотя комиссия во главе с Наифом специально изучала данный вопрос, Фахд не дал делу дальнейшего хода.

Наследный принц консолидировал своих сторонников и, являясь главным поборником модернизации, активно проводил политику нацеленную на выполнение грандиозных программ развития. Однако король сдерживал его, сохраняя баланс сил между реформаторами и традиционалистами.

Все сферы управления были неформально распределены между двумя группами. Особенно четко это проявлялось во внешней политике. Султан монополизировал вопросы взаимоотношений с Йеменом, Абдалла - с Сирией и Ираком. Вновь назначенный министр иностранных дел Сауд Аль - Фейсал, несмотря на свои блестящие способности и поддержку Фахда, имел ограниченные полномочия. Камаль Адхам, сохранивший статус советника короля, был связующим звеном между президентом Египта и Саудией. Такая коллегиальность предполагала определенные трения и борьбу за передел сфер влияния. Группа традиционалистов в семье оказалась объединенной связями с семьей Джилуви.

Сам Халед и старший в роде Мухаммад родились от жены Ибн Сауда из этого рода. Абдалла был женат на Джилуви. Важнейшая Восточная провинция традиционно находилась в руках этой семьи и только в 1986 г. Фахду удалось назначить туда губернатором своего сына.

В конце 1975 г. борьба между группами усилилась в связи с попыткой Судейри сместить Абдаллу с поста начальника Национальной Гвардии, поскольку он стал наследным принцем. Консерваторы предотвратили принятие этого плана и сохранили контроль над племенной частью вооруженных сил.

Задачи управления значительно усложнились в связи с выполнением грандиозного пятилетнего плана. Король по-прежнему утверждал и ратифицировал все решения совета министров, а по более важным вопросам его мнение испрашивалось заранее. Центральное правительство начало заниматься значительно более важными и сложными делами. Активно шел процесс привлечения молодых, амбициозных и образованных представителей не связанных с Саудидами кланов в расширяющийся бюрократический аппарат. Технократам позволили решать сложные практические вопросы управления, но все принципиальные решения остались прерогативой короля и семьи.

В 1982 г. после смерти Халеда власть естественным образом перешла к Фахду, фактически уже давно правившему страной.

В 80-е годы Фахд активно привлекал к управлению страной молодых представителей семьи, которая кроме признанных 5 тыс. принцев вместе с Ааль аш-Шейх, Джилуви, Сунайян и др. достигла 20 тыс. человек. У короля имелась возможность широкого выбора. В отличие от технократов, чиновники - принцы были кровно заинтересованы в поддержании стабильности режима, обеспечивающего им место в системе семейного управления.

Особенно это проявилось в местном управлении. Сыновья и полные братья Фахда заняли места губернаторов основных провинций, включая Мекку, Медину и Эр-Рияд. Произошла “судейризация” всех 14 провинций. Этот процесс имел важное значение, поскольку нарушил традицию предоставления определенной автономии местным эмирам и шейхам. Он положил начало перестройки и этой части управленческого аппарата. На местном уровне повторялась ситуация, которая имела место с центральным правительством. Вводились современные институты и они сразу ставились под контроль членов королевской семьи.

При Фахде продолжилась практика делегирования полномочий министерствам и другим органам как центрального, так и местного управления.

В условиях саудовской системы это не значило, что последняя стала приобретать черты конституционной монархии, получившие возможность принимать решения министры, начальники департаментов, губернаторы - это те же представители Ааль ас-Сауд. Они вместе составляют королевскую политическую элиту, монополизировавшую власть в стране. Для эффективного решения скопивших административных задач, учитывая всю сложность экономики, роль Саудовской Аравии в мире, этот “коллективный правитель” использует все современные институты - министерства, департаменты, совет министров и т.д. Но внутри клана по- прежнему господствуют племенные принципы с их общинным внутренним демократизмом и консенсусным порядком принятия решений.

Именно это обстоятельство объясняет устойчивость королевской власти в стране. Это не только позволило нейтрализовать отрицательные последствия политики некоторых монархов, но и обеспечивало преемственность и стабильность. Эти принципы очень четко соответствовали характеру социально-политических институтов всей страны, племенная, общинная организация в которой играет до сих пор важнейшую структурообразующую роль.

Вместе с тем, развитие капиталистических отношений, возникновение новых слоев, успехи модернизации и развития меняют и страну, и требуют адекватной реакции со стороны Саудидов. Проблема обнажилась в ходе войны в Персидском заливе, когда внешняя угроза выступила ускорителем, катализатором развития внутренних процессов.

Прежде всего встал вопрос о Консультативном Совете. Обещанный еще Фейсалом в его “десяти пунктах”, он так и не был создан ни в 60-е, ни в 70-е и 80-е годы.

Угроза со стороны Ирака заставила Саудидов прибегнуть к методу консультаций со своими подданными и сразу же всплыл вопрос о расширении участия рядовых саудовцев в управлении страной. Подобные требования отражали и отражают настроения только части населения, активно вовлеченного в новые капиталистические отношения, которым бы соответствовала более современная и менее племенная политика.

Улемы, традиционалисты выступают за твердое следование ваххабитской традиции. Во время войны трения между этими силами увеличились и выразились в форме двух петиций переданных королю. С одной стороны требовали парламента, с другой - борьбы за религиозную чистоту.

Длительные консультации и обсуждения закончились в 1993 г. созданием по указу Фахда Консультативного Совета 60 его членов были назначены королем. И из них 32 человека являются выпускниками западных университетов. Религиозные деятели представлены достаточно скромно. Функции Совета ограничены и вряд ли соответствуют тому, чтобы он играл роль парламента. Принципиально образование такого Совета не изменило роль королевской семьи в управлении. Он не являлся чем-то абсолютно новым, поскольку консультативными советами (маджлис аш-шура) назывались совещания у короля, традиция которых восходит к племенным собраниям у шейхов.

Вместе с тем, факт его институциализации свидетельствует о наметившейся тенденции развития в направлении образования представительных органов. На данном этапе принципиальная схема сохранилась в старом виде. Основной закон правительства, изданный 1 марта 1992 г. в специальном разделе закрепляет положение семьи Саудидов как “стержня” всего общества.

Король Фахд (1921 г. р.), бывший когда-то активным помощником Фейсала в деле модернизации страны, в настоящее время тяжело болен и с начала 1996 г. передал полномочия по управлению страной Абдалле. Состояние его здоровья уже давно вызывало тревогу и сам Фахд предвидел проблемы, которые может вызвать его смерть. В 1992 г. он издал декрет, который изменил обычное право престолонаследия. Согласно новому порядку король должен назначить своего преемника и имеет право сместить его. Трон должен переходить наиболее подходящему из числа возможных претендентов, несмотря на старшинство.

Фактически декрет закрепил некоторые нормы обычного племенного права, но назначение наследника самим королем является нововведением, отражающим абсолютистский характер, который приобрела королевская власть. Вместе с тем он еще раз выявил тенденцию закрепления обычных государственно-правовых норм в писанных законах и актах. По мнению Фахда, такая институализация постепенно должна заполнить “конституционный вакуум”. Король стремился создать такие правовые механизмы, которые бы имели более постоянный и гибкий характер, по сравнению с племенными традициями.

Будет ли далее развиваться эта тенденция в направлении превращения монархии в конституционную, зависит от того, как разрешится проблема престолонаследия.

Наследный принц Абдалла давно стремился к верховной власти, но и он уже немолод (1923 г.р.) и, хотя состояние его здоровья неплохое, вряд ли его правление будет долгим. Вопрос о преемнике Абдаллы сразу возникнет в связи с назначением нового наследного принца. Амбициозный и жесткий Султан претендует на эту роль, но у него есть два брата, которые хоть и родились в том же 1923 г., но на несколько месяцев старше его.

Мусаид ныне не рассматривается как возможный кандидат. Его сын Халед участвовал в беспорядках и протестах в связи с введением телевидения в 1965 г., и был убит силами безопасности. Второй сын Фейсал, замешанный в торговле ЛСД в США и высланный домой, убил короля Фейсала в 1975 г. и был обезглавлен.

Бандар всю жизнь посвятил религии. Его попытка получить министерский пост в 1982 г. не удалась, поскольку семья возражала против назначения неопытного в вопросах управления человека. Не ясно, объявил ли Бандар официально о своем отказе от своих претензий на престол. Имеются данные, что сейчас он не стремится к власти. Вместе с тем, у него есть определенная поддержка, определяемая религиозным авторитетом.

Положение Абдаллы, фактически управляющего страной, сложное, у него нет такого механизма укрепления власти, как у группировки Судейри. Он не имеет ни одного полного брата и вынужден добиваться создания коалиции для проведения своей политики. Судейри не уступают своих позиций и вполне смогут блокировать неугодные им решения. Это определяет возможность возникновения ситуации политического тупика. Абдалла активно ищет союза с другими кланами. Одним из его сторонников является Бадр - заместитель руководителя Национальной Гвардии. Другим источником расширения влияния Абдаллы являются амбициозные, образованные и способные сыновья короля Фейсала. Сауд Аль-Фейсал, рожденный женой Фейсала из рода Джилуви, давно связан с Абдаллой, женатым на женщине из того же рода . Он хотел бы устранить систему коллективного управления внешней политикой и полностью реализовать свои возможности. Турки, возглавляющий внешнюю разведку, хотел бы освободиться от своего заместителя - сына короля Фахда Сауда, и также может быть включен в группу Абдаллы.

Но в любом случае ни Абдалла, ни Султан не смогут править долго. Им уже за 70 лет. В роду Саудидов в новейшее время только Мухаммад достиг 78 лет. Сам Ибн Сауд умер в возрасте 73 лет, Сауд -в 67 лет, Фейсал был убит на семьдесят первом году жизни. И новый закон Фахда, и логика развития событий ставят вопрос о переходе власти к молодым сыновьям Ибн Сауда. По крайней мере это может обеспечить лет десять стабильного правления.

Кандидатом № 1 в этом случае и на внутренней арене, и с точки зрения западных специалистов является принц Сальман (1938 г.р.). Он не только руководит влиятельной провинцией Эр-Рияд, но и имеет репутацию способного, трудолюбивого и некоррумпированного человека.

Еще одним претендентом на престол из числа молодого поколения сыновей Абд Аль-Азиза может быть назван Микрин - губернатор Хаиля.

Но для того, чтобы подобный вариант реализовался, необходимо преодолеть целый ряд проблем. Во-первых, министр внутренних дел принц Наиф (Судейри) должен отказаться от своих претензий. Еще один Судейри, более старый, чем он, Абд Ар-Рахман, вместе с Митабом из той же семерки может предьявить свои права. Принц Турки также старше, чем Наиф, но он женат на представительнице рода Аль-Фасси, который считается неблагородным. Тем самым он фактически лишил себя права предъявлять любые претензии на трон. Либеральные принцы - Таляль, Бард, Фаввад почти потеряли права на трон и вряд ли смогут заручиться поддержкой в семье, точно также как не имеют реальных шансов Мишари, убивший британского консула в Джидде Кирилла Ойсмана в 1951 г., и Мишал, известный не самым лучшим характером.

Гипотетически, а после принятия закона о наследовании 1992 г. и практически, на определенном этапе престол может перейти ко второму поколению Саудидов - внукам Ибн Сауда. Такой переход может вызвать еще большие проблемы. Вопросов возникает множество: могут ли занять трон сыновья смещенного Сауда, как быть с наследниками Мухаммада, и т.д.

Наиболее вероятным претендентами на престол могут быть сыновья Фейсала. Прежде всего называют Сауда, министра иностранных дел с 1975 г. Поскольку внешняя политика в стране вершится коллегиально, этот пост является весьма опасным. Отношения с США Фахд всегда считал своим личным делом. Посол Саудовской Аравии в Вашингтоне принц Бандар бен Султан (сын Султана), являясь личным представителем короля, может обходить Сауда. Абдалла занимается Сирией, Султан - Йеменом, а Турки, брат Сауда и руководитель внешней разведки - Афганистаном и Пакистаном. После перехода реальной власти к Абдалле Сауд будет играть большую роль.

Турки также может рассматриваться как возможный кандидат на лидирующее положение в роде. С 1977 г. он руководит внешней разведкой, а с 1968 г. был заместителем ее главы. Он обладает не только ценной информацией, но и широкими связями. Он лично контактирует с представителями ЦРУ и МИ-6 в Эр-Рияде. Ожидается, что при Абдалле он сохранит свой пост, его полномочия значительно расширятся.

Сыновья Фахда за последнее время значительно продвинулись по служебной лестнице. Мухаммад в настоящее время занимает должность губернатора Восточной провинции (с 1985 г.) Старший из сыновей - Фейсал занимается делами молодежи в ранге члена совета министров. Он ответственен за связь с Международным Олимпийским комитетом и другими спортивными учреждениями.

Если Абдалла займет трон, его сыновья значительно укрепят свои позиции. Сейчас они сосредоточены в Национальной Гвардии: Халед - директор администрации, Митаб - начальник академии.

Из сыновей Султана наибольшую известность получил Бандар, занимая с 1983 г. пост посла в США. Однако он не может рассматриваться в качестве претендента на престол, будучи рожденным от суданской матери. Второй сын - Халед выдвинулся в ходе войны с Ираком. Командуя ПВО, он сопровождал генерала Шварцкопфа во всех операциях. Он также попытался реформировать вооруженные силы, но вынужден был уйти в отставку, не найдя поддержки короля Фахда.

Несмотря на тенденцию развития власти королевской семьи в направлении образования институтов конституционной монархии, система до настоящего времени носит черты абсолютистской. Перспектива быстрой смены престарелых принцев на престоле угрожает стабильности политической системы в целом. Многое будет зависеть от того, найдут ли Саудиды через институты племенной демократии кандидата, который сумеет поддержать стабильность.

Система королевской власти, организованная как власть семьи Саудидов, которая внутри себя строила взаимоотношения на племенных принципах, и относилась к своим подданным как “коллективный шейх”. Она сумела использовать различные формы для поддержания стабильности и проведения консервативных реформ от авторитарного патриархального правления до различных его коллегиальных модификаций. Она обеспечивала и обеспечивает стабильный характер власти, способна целенаправленно воздействовать на общество. Королевская власть создала современную систему центрального и местного управления и в соответствии с велением времени составила своеобразный симбиоз с ней.

Создание Консультативного Совета и упорядочение престолонаследия явно обозначили тенденцию развития этой власти в направлении “конституциализации”. Адекватное решение проблемы перехода власти к способным укрепить эту тенденцию членам семьи и достижение внутреннего консенсуса определят в ближайшие годы судьбу не только династии, но и режима в целом.

Заимствование современных политических институтов
и их взаимодействие с традиционными

Принятие элементов современной технологии управления Ибн Саудом было продиктовано не столько логикой внутренней трансформации племенной власти, сколько представляло собой ответ на вызовы внешнего мира. Таким внешним миром вначале был Хиджаз. Включение этой провинции в состав королевства поставило проблему выбора эффективных методов управления. Сохранение османской администрации было одним из наиболее удачных решений Ибн Сауда. Он сумел вывести Хиджаз из сферы непосредственного влияния своих воинов. Фейсал, назначенный вице-королем провинции, ограничил фанатизм последних и не допустил разрушения административной системы. Кроме этого хиджазская модель управления была использована для других провинций. Отсутствие коммуникаций, территориальная удаленность и труднодоступность диктовали необходимость делегирования определенных полномочий местным правителям.

Фейсал, управляя связанной со всем миром провинцией, стал отвечать за отношения королевства с внешним миром, выполнять обязанности министра иностранных дел, представителя в ООН, посла по особым поручениям. Функции министерства стала выполнять канцелярия вице-короля в Джидде. Но только 5 или 6 диппредставительств были открыты до войны.

В 1932 г. было создано министерство финансов. Однако вплоть до реформ Фейсала оно не выполняло функции центрального ведомства, а обслуживало короля и двор . Финансы государства оставались личной собственностью монарха. Поддержка валюты и минимальный бухгалтерский учет были основными функциями министерства. Ибн Сауду не нравилась система министерств и только необходимость регулировать взаимоотношения с нефтяными компаниями заставила его сформировать министерство финансов.

В связи с решением США создать военную базу в Дахране король приказал в 1944 г. образовать министерство обороны, которое реально начало действовать только в 1947 г. В 1953 г. три новых департамента - образования, сельского хозяйства и коммуникаций дополнили состав правительства.

Все эти министерства не изменили сути и характера королевской власти. Только за несколько недель до своей смерти Ибн Сауд подписал указ о сформировании совета министров с тем, чтобы власть перешла к Сауду без осложнений. Задачей совета министров было также обеспечение участия в процессе принятия решений основных принцев.

После смерти основателя государства бурное развитие нефтяного сектора активизировало процесс образования современной бюрократии. Резкое увеличение добычи нефти после 1945 г. привело к тому, что АРАМКО превратилась в крупнейшую нефтяную компанию. Внутри Саудовской Аравии она стала государством в государстве. Кроме прав на разведку и разработку недр она ничего не могла получить от Саудии. Не было вооруженных сил, которые бы охраняли наземные сооружения на месторождениях и транспортные системы, квалифицированной рабочей силы, образованного персонала и какой-либо инфраструктуры. У Саудовской Аравии даже не существовало административного органа, с которым можно было проводить сложные переговоры или вообще регулировать деятельность крупнейшей в мире корпорации. АРАМКО не только обеспечивала все стадии добычи и транспортировки нефти, но и создавала необходимую инфраструктуру: дороги, аэропорты. Она начала открывать образовательные центры, запускать проекты в области сельского хозяйства. Именно под давлением компании правительство США создало военную базу в Дахране для защиты ее персонала.

Все это заставило Саудовскую Аравию не только образовать необходимые для обеспечения переговоров с компанией аппарат, но и структуры, которые могли бы контролировать эти разнообразные сферы деятельности. Созданный 7 марта 1954 г. Совет министров долгое время не имел необходимого бюрократического аппарата. Министерство экономики, образованное в 1953 г., в 1954 г. было расформировано. Всесильный губернатор Восточной провинции отказался переподчинять полицейские силы министерству внутренних дел, самостоятельно организовывал систему обеспечения порядка. Если Ибн Сауд сдерживал создание министерств и департаментов, то при Сауде они начали образовываться хаотично. Комитеты, советы и департаменты создавались и расформировывались почти ежегодно.

Решающее значение для формирования работоспособного центрального правительства сыграл указ от мая 1958 г., подготовленный Фейсалом. Совет министров получил в свое ведение бюджет и внутренние вопросы. Исключительным правом короля оставались издание законов, заключение договоров и концессий. Он мог отклонить решение совета, но при условии обоснования своего вето. Этот указ, который отражал расстановку сил внутри королевской семьи, позволил центральному правительству упорядочить бюджет и через выделившееся позднее министерство нефти проводить адекватную положению страны нефтяную политику.

В 70-е и 80-е годы структура правительства была усложнена в соответствии с задачами и проблемами, в связи с грандиозными планами развития.

Местное управление строится в соответствии с декретом 1963 г. Вся территория страны делилась на шесть провинций, состоящих из более мелких областей, затем были выделены 14 провинций. Губернатор назначается королем. Вице-губернатор и тридцать членов совета, назначенные советом министров, составляют правительство провинции.

После реформ Фейсала, когда хаотично заимствованные институты были реорганизованы и встроены в политическую систему, она стала нести в себе черты дуализма. Традиционные племенные нормы соседствуют с вполне современными центральными местными органами власти. Консервативный ваххабистский характер страны отражается в том, что каждый саудовец осознает свое место в системе традиционных социальных и политических институтов. Соответствующая иерархическая система действует не только в значительно сократившихся численно кочевых племенах, но и в старых и новых деревнях и городах.

Это процесс начался еще с 60-х годов, но был значительно ускорен по мере выполнения первого и второго пятилетних планов развития (1970-1980). Благодаря бурному развитию городов были урбанизированы значительные массы бедуинов. Развитие централизованной администрации разрушало традиционные социально-политические институты, но они не были полностью вытеснены. Даже получив работу и поселившись в городах, бедуины сохранили племенные связи.

Саудиды продолжали активно использовать патриархальные связи в изменившихся условиях. Король и старшие в роде не только встречаются с подданными на маджлисах, но и распределяют огромные суммы в качестве стипендий, субсидий и т.д.

“Хукума”, т.е. правление, базирующееся на традиционных связях с важными племенами и семьями, личных узах между правителем и подданными, сохраняет свою роль, во многом благодаря нефтяному богатству. Король теоретически, а через членов семьи и практически лично доступен для каждого саудовца. Самый последний из подданных может обратиться с петицией к монарху, просить финансовой или другой помощи, защиты.

“Хукума” уступает постепенно место активно развивающемуся современному правительству - “дауля”. Но система в целом сохраняет дуалистический характер.

Роль ваххабитского духовенства в политической системе

В настоящее время ваххабитское духовенство (улемы) представляют собой широкий слой саудовского общества, включающий в себя ученых-богословов, многочисленных служащих религиозных учреждений от образовательных до юридических, имамов, всех служащих мечетей. Их численность, оцениваемая на середину 80-х годов в 100 тыс., значительно возросла к началу 90-х за счет выпускников трех исламских университетов. Сыграв во многом решающую роль в успехе объединительной политики основателя государства Абд аль-Азиза в начале 20 в., ваххабитское духовенство и по сей день является неотъемлемым элементом политического механизма, освящая именем Аллаха и придавая законную силу решениям правящей семьи. Несмотря на сокращение степени и сфер влияния улемов, оттеснение их в область социальной жизни последние события показывают, что их невозможно игнорировать при рассчете баланса политических сил в стране.

Улемы сыграли важную роль в развитии Саудовской Аравии. Они как хранители традиций обеспечили эволюционный характер развития, не допустили радикализации режима или тех или иных общественных групп.

Естественный процесс смены поколений, приход в ряды духовенства более образованных, открытых и реалистически мыслящих людей сказались на позиции улемов после II мировой войны. Она отличалась большей гибкостью и реализмом. Улемы заняли свое привилегированное положение в системе режима, но в обмен вынуждены были смириться с ограниченно модернистской политикой короля, особенно в вопросах организационных, технических и технологических.

После смерти Ибн Сауда в 1953 г. в ходе борьбы его сыновей за власть улемы не играли основной роли при разрешении многочисленных кризисов и конфликтов. Однако их участие было необходимо при решении вопроса о престолонаследии (1953, 1964, 1975, 1982) или при возникновении экстраординарных ситуаций, угрожавших стабильности режима. В 1958 и 1962 гг. при утверждении Фейсала на пост премьер-министра улемы выпускали специальные фетвы, которые как бы подводили итог политической схватки и объединяли все общество на основе вновь восстановленного консенсуса. Фетвы во всех случаях следовали за решением, принятым узким кругом наиболее влиятельных эмиров.

Во время правления Фейсала (1964-1975) количественные модернистские изменения приобрели качественный характер. Нефтяное богатство обеспечило саму возможность эволюционных по форме и чрезвычайно быстрых по времени коренных изменений в обществе. Король лично верил в эволюционные изменения без революционных потрясений, следуя золотому правилу своих предков - правилу консультаций и консенсуса. Кризисы предшествующих десятилетий были преодолены. Состоялся действительный синтез традиционного и современного, который изменил облик аравийской монархии.

Король добивался если не поддержки, то, по крайней мере, согласия улемов. Это согласие определяло ту границу, за которую не мог заходить король, ту степень модернизации, на которую было готово общество. Сохранение баланса обеспечило стабильность общества при столь серьезных и быстрых изменениях.

К тому времени улемы создали свою стройную и независимую от короля иерархическую систему, во главе которой стоял великий муфтий. Фейсал, ускоряя модернизацию, пошел на реформу религиозных институтов. После смерти великого муфтия в 1969 г. была создана система контролируемых королем новых органов. Возглавил ее Совет Ассамблеи ведущих улемов. Кроме этого были образованны Высший Совет кади (религиозных судей), Администрация научных (религиозных) исследований, принятия решений (фетв), пропаганды и руководства. Комитеты защиты нравственности и предотвращения греха, которые контролируют религиозную полицию (мутаввов). Эти институты закрепили положение улемов в системе современного государства как особых чиновников. По-прежнему контролируя традиционные сферы общественной жизни, они стали частью новой системы управления.

Некоторые смелые решения Фейсала сталкивались с сильной оппозицией со стороны улемов. Решение об открытии телевизионной станции в Эр-Рияде в 1965 г. вызвали бурю негодования и демонстрации. Король железной рукой подавил их. Вместе с тем, программы телевидения были поставлены под строгий контроль улемов и посвящены в основном религиозным вопросам.

Реформы Фейсала, проводимые в духе ваххабитской традиции, получили решающую поддержку в виде потока нефтедолларов. Начиная с первого пятилетнего плана (1970-1975), экономико-технологическое, а затем и общественное лицо Саудовской Аравии изменилось кардинально. В этих условиях улемы, заняв свою нишу в политической и общественной структурах, сконцентрировали свое внимание на том, чтобы сохранить саудовско-ваххабитский характер государства и общества, ограничить неизбежную вестернизацию.

Перегрузки в ходе перестройки социально-политических институтов в сочетании с политикой поддержки фундаменталистских движений во всем мусульманском мире привели в 70-е годы к возникновению в самой Саудовской Аравии радикальной религиозной оппозиции. Она приняла форму движения нео–ихванов, нео-ваххабитов включив в себя главным образом студентов религиозных заведений, имевших бедуинское и ихванское происхождение. Небольшие группы крайне фанатично настроенных людей занимались пропагандистской деятельностью. Органы безопасности не очень активно вмешивались из-за того, что ведущие улемы были связаны с руководителями групп. Не найдя широкой поддержки в обществе, оппозиционеры перешли к решительным действиям.

19 ноября 1979 г. группа неоихванов в количестве 400-500 человек захватили священную мечеть Каабу в Мекке.

Их призыв к очищению ислама, агитация против “коррумпированного” саудовского режима не нашли отклика. Но официальные власти не могли вмешаться до того, как улемы не определили свою позицию. Только 24 ноября ведущие улемы, многие из которых были связаны с восставшими, издали фетву, осуждавшую захват и попирание святости мечети. После этого последовали штурм и наведение порядка.

Восстание показало не только слабость сторонников радикальных действий, не нашедших широкой поддержки, но и лояльность улемов по отношению к режиму, несмотря на резкую критику в отдельных вопросах.

Вместе с тем, это заставило режим предпринять ряд мер по более тесному взаимодействию с религиозным истеблишментом. Активизировалась деятельность религиозной полиции. Король Фахд, известный своей прозападной прагматичной позицией, стал проявлять все больше внимания к религиозной и обрядовой функциям монарха. Он предпочитает, чтобы к нему обращались как к Хранителю Святых Мест, а не Его Величеству. Для обязательных консультаций с улемами выделен специальный день - понедельник.

Однако процесс оттеснения улемов от большой политики продолжался и в этих условиях. Их деятельность все более концентрировалась на социальной сфере. В отношении таких важных вопросов, как внешняя политика, внутренняя безопасность, экономическая стратегия и нефть, распределение общественного достояния улемы обладают минимальными возможностями для участия в принятии решений.

Во время кризиса, вызванного захватом Кувейта Ираком, король Фахд принял решение о приглашении иностранных войск после консультаций с наиболее влиятельными членами королевской семьи. Фетва улемов не потребовалась - их согласие предполагалось.

Вместе с тем, улемы остаются важной влиятельной силой. Одним из основных инструментов закрепления этой роли является система образования. Улемы традиционно были не только служителями культа и судьями, но и религиозными наставниками и учителями. Созданная в самое кратчайшее время современная по технологии система образования также была поставлена под контроль улемов.

На середину ХХ в. неграмотность в Саудовской Аравии составляла около 95 %. В результате огромных усилий уже через несколько десятилетий начальным и средним образованием была охвачена большая часть населения страны. Улемы получили огромнейшие возможности воздействия на умы и сердца людей.

Молодым саудовцам настоятельно внушается мысль об органической связи между государством Саудидов и ваххабизмом. Ценности саудовского образа жизни, представляющие собой сложный синтез ваххабитских и бедуинских традиций, подкрепленный в настоящее время новыми традициями обеспеченного нефтью высокого уровня жизни, являются основным идейным содержанием программ обучения.

Высшее образование развивалось по двум направлениям - в форме светских и религиозных учебных заведений. В стране существуют три исламских университета. Самый крупный из них - это Исламский университет в Медине, основанный в 1961 г. как своеобразный противовес университету Аль-Азхар в Каире, 90 % его преподавателей и студентов являются иностранцами. Тем самым ваххабитские улемы имеют возможность оказывать влияние на положение дел в мусульманском мире.

В 1974 г. в Эр-Рияде на основе контролируемого недждийскими улемами колледжа был создан Исламский университет Имама Мухаммеда ибн Сауда. Кроме подготовки религиозных юристов и учителей, всех религиозных юристов и учителей, он контролирует деятельность всех религиозных образовательных и научных центров. Университет также следит за работой школ для детей членов Национальной Гвардии - войска, сформированного из особо преданных Саудидами бедуинов, а также школ для персонала религиозной полиции.

В 1980 г. основан университет Умм аль-Кура в Мекке. Он ориентирован на интересы хиджазских улемов.

Кроме этого, в расписание всех светских учебных заведений включены религиозные предметы, позволяющие улемам определять ценностную ориентацию студентов.

Говоря о роли улемов в социальной жизни, нельзя не сказать о мечети - духовном центре мусульманской общины. В ходе ежедневных обязательных молитв принципы и нормы ислама ваххабитского толка находят свое воплощение в конкретной жизни конкретного человека.

Все это показывает, что и через свои многочисленные социальные функции улемы определяют если не суть, то по крайней мере, дух политических решений.

В современной Саудовской Аравии происходит процесс эволюционного развития путем реформ, осторожных и постепенных по форме и глубоких и коренных по содержанию. Благодаря этому происходит органический синтез традиционного и современного, определяющий специфику саудовского общества. Улемы, сохраняя традиции, обеспечивают стабильность и единство общества в ходе таких изменений. Оттесняемые от процесса принятия важнейших политических решений, улемы концентрируют свое внимание на социальной сфере, сохраняя вместе с тем, традиционную охранительную роль в политике.

Эволюция права собственности

Когда Ибн Сауд объединил различные области Аравии в единое государство, 80% его территории составляла собственность кочевых племен.

Обрабатываемая земля в оазисах, особенно в Хиджазе и Асире находилась в индивидуальной собственности, значительно ограниченной общинным правом. Система традиционного землевладения и землепользования сохранилась до 1957 г. Однако и в это время король как шейх шейхов, реализуя верховное право общины, перешедшее к нему, мог перераспределять земельные владения. Принцы и его сподвижники получили большие земельные владения на праве “икта”. Только в 1957 г. было запрещено регистрировать эту землю как частную собственность - мульк. Вакуфы составляли до 10% всей обрабатываемой земли.

Важным показателем того, как король узурпировал традиционную распорядительную функцию племенной верхушки, является его подход к нефтяным концессиям. Ибн Сауд подписывал контракты с нефтяными компаниями без какого либо учета того, чьи земли он передавал в концессии. Целые племена могли быть переселены согласно королевскому декрету.

Более приближенная к современной система собственности основывается на декретах Фейсала 1967-1968 гг.. Они жестко ограничивали территории кочевий. Принципиально новым стала институализация права частной собственности на землю, что размывало традиционные племенные нормы и закладывало основы капиталистического развития.

Вместе с тем, право собственности по-прежнему принадлежит только подданным саудовского короля. Иностранцы не пользуются им в полном объеме. Даже принятый курс на привлечение в королевство иностранного капитала, предполагает его ограниченное участие в предприятиях, где контрольный пакет принадлежит саудовцам. Это еще раз показывает живучесть традиций гражданской общины, где право индивидуальной собственности всегда было ограничено верховным суверенитетом этой общины, и только ее полноправные члены могли быть субъектами такого права.

Эволюция социальной структуры

Социальная структура Аравии, в основе которой лежали институты гражданской общины, за несколько десятилетий претерпела серьезную трансформацию, взаимодействуя с мировой капиталистической системой. Вместе с быстрым ростом добычи нефти после 1945 г., возросли средства, которые оказались в руках правящей верхушки.

а) верхние слои общества

Именно традиционная элита и ее ядро - королевская семья первыми столкнулись с современным капиталистическим миром и начали изменяться. Первая реакция многочисленных представителей рода Саудидов на нефтяное богатство была адекватной их положению и психологии. К нему подходили так же, как лидер племени к военной добыче, дани - “хува” с подчиненных племен и оазисов, плате за проезд и т.д.

Нефтяные доходы шли извне саудовского общества, они позволяли не затрагивать собственных подданных. Налоги не были введены вплоть до 1950 г. и составляли минимальную часть доходов государства. Их применение Саудидами было облечено в религиозную форму закята. Только финансовые проблемы второй половины 80-х заставили короля Фахда слегка изменить систему.

Не будучи внутренними нефтяные доходы рассматривались Саудидами не как государственные доходы, а как личная контрибуция лидеру племени и его ближайшим сподвижникам.

Этот принцип был незыблем вплоть до 1958 г., когда бюджетная реформа Фейсала упорядочила финансы и заложила некоторые основы государственного подхода к ним. Члены королевской семьи и представители близких к ним родов активно обогащались в 50-е - 60-е годы.

Также, как и шейх племени, король не только обеспечивал себе достойный уровень жизни, но и раздавал в виде субсидий огромные средства.

Эти субсидии выполняли функцию перераспределения поступлений. Основными их получателями были племенные шейхи, местные эмиры и другие представители традиционных элит. Нефтяная “рента” позволила сохранить и упрочить их положение.

Вместе с тем, эти нефтяные доходы являлись частью прибыли транснациональных нефтяных компаний и напрямую связывали благополучие саудовской элиты с мировой капиталистической системой.

Это быстро начало сказываться на состоянии элиты и ее поведении в экономической сфере. Узаконенные Фейсалом фиксированные годовые выплаты всем членам королевской семьи дополнялись теми процентами, которые они получали от сделок, заключенных от имени государства и с позиций различных министерских и других постов. Система королевских стипендий была выработана Мусаидом бен Абд Ар - Рахманом как часть финансовой реформы Фейсала в 1963 г.. Их размеры зависят от двух критериев. Первый касается происхождения и учитывает, связан ли принц по прямой линии с прадедушкой Ибн Сауда Фейсалом бен Турки, а второй - возраста. Сыновья Ибн Сауда получают около 200 тыс. риалов ежегодно и до 30 тыс. риалов ежемесячно. Другие принцы могут получать от 1\5 до 1\6 этих сумм.

Но Фейсал даже не пытался вмешаться в систему комиссионных. Все контракты, которые заключаются с иностранными фирмами через государственные органы, автоматически предполагают выплату процентов членам королевской семьи, которые возглавляют эти органы. То, что в развитых странах рассматривалось бы как коррупция, является обычной, почти узаконенной практикой в королевстве. Особенно большие коммиссионные выплачиваются при заключении военных сделок. Их даже пытались ограничить 5%, но зачастую эту цифру просто игнорируют.

Имеется масса других способов обогащения, но наиболее значительным с социальной точки зрения фактом является активное участие семьи Саудидов и бедуинской аристократии в предпринимательской деятельности, первые признаки которого явились еще в 50-е годы. В настоящее время значительная часть активных принцев посвятила себя бизнесу.

Политические привилегии облегчили эту трансформацию через систему “участия”, принцам было легко переходить к предпринимательской деятельности как в госсекторе, так и в партнерстве с западными компаниями. 70-е и 80-е годы обнаружили проявившуюся ранее тенденцию образования симбиоза принцев - бизнесменов с представителями старых торговых семей, прежде всего из Хиджаза. Они монополизировали целые сферы предпринимательской деятельности. Эмир Абд Ар - Рахман из семерки Судейри является прекрасным примером, показавшим результат “обуржуазивания” королевской семьи. Вместе с крупнейшим саудовским бизнесменом А.Хашшоги он участвовал в образовании “Нэшнл Джинсом Компани”, а также в “Электрик Пауэр Компани”, “Электрик Компани”, “Сауди Газ Компани” и т.д. Известны своими достижениями сыновья Фейсала, которые вместе с его внуками вложили в проекты на территории королевства до 100 млн.риалов.

Следствием капиталистической трансформации стало не только прямое участие королевской и некоролевской элит в предпринимательской деятельности, но и размывание, снижение роли элит традиционных. Племенные шейхи, местные эмиры зависят от финансовой помощи государства и не могут обеспечить себе самостоятельного существования. Вместе с улемами они подчиняются и контролируются системой. Дальнейшая капиталистическая трансформация всех слоев общества сокращает их сферу влияния, а значит их значение для режима как интегрирующего фактора. Их единственная база - лояльность подконтрольных племен и деревень. Только эту лояльность они и могут “продавать” режиму. Сокращение контролируемых ими общественных структур неизбежно ведет к их оттеснению на периферию системы.

Широкие и разнородные слои рядовых членов гражданских территориальных общин - племен, жители оазисов и городов значительно позднее испытали на себе влияние нефтяного богатства и последовавшей за ним модернизации.

Основой кризиса 50-60-х годов была проблема использования нефтяной ренты не только в интересах правящей верхушки, но и всего общества. В традициях племени было не только использование внешних источников поступлений для обеспечения материальных потребностей шейха и его окружения, но и укрепление индивидуальных хозяйств общинников. Использование нефтяного богатства в интересах развития всего общества, а вернее тех его членов, которые имели на это право - полноправных саудовцев - стало основным содержанием реформ Фейсала. В ходе их реализации был установлен необходимый баланс. Нефтяные доходы перестали быть только личными доходами короля и были разделены и распределены через бюджет под контролем совета министров.

Одним из решающих факторов трансформации всей общины и появления современной элиты, помимо нефтяного богатства, стало развитие современного образования. Уже в 1926 г. Ибн Сауд создал управление образования для Хиджаза во главе с Хафезом Вахбой. До конца второй мировой войны в системе образования преобладали египтяне. Деятельность АРАМКО ускорил введение технического образования вначале только для рабочих компании. В 1949 и 1952 гг. основываются Исламский колледж и школа для религиозных учителей. Улемы приняли нововведение только на условии полного контроля за образовательными институтами. Финансирование их увеличилось с 28 млн. долл. в 1953 г. до 100 млн. долл. в 1964 г. В начале религиозное и светское обучение не разделялось. Потребности в специалистах заставили создать отдельную подготовку специалистов. В 1957 г. основан светский Риядский университет, но и он находился в структуре министерства образования, во главе которого стоял шейх Хасан Ааль Аш-Шейх (с 1962 г.).

Только в 1975 г. Фахд выделил министерство высшего образования, назначив новым министром технократа. Во всех учебных заведениях программы были насыщены исламскими науками. На всех этапах обучающимся постоянно внушалась идея связи ваххабитского ислама и саудовского государства.

В 80-е годы система образования охватила почти все быстро увеличивающееся молодое поколение саудовцев. В плане развития на 1985-1990 гг. предусматривалось обучение 2,1 млн. человек, из которых 937 тыс. составляли девушки. Практически создан новый образованный слой саудовцев, которые активно продвигаются по службе в бюрократическом аппарате и частном секторе.

Новый средний слой, представленный прежде всего технократами, активно подключился к решению задач по управлению государством и экономикой. Переломным стал 1964 г., когда, окончательно закрепившись в роли верховного правителя, Фейсал стал полагаться на экспертизу и помощь образованных технократов. Им были доверены важные министерские посты. Однако политическая система остается все еще авторитарной, и представителям средних слоев трудно пробиться наверх. Принцу легче стать бизнесменом, чем крупному предпринимателю, не имеющему кровных связей с родом Саудидов, - министром. Поэтому они были вовлечены главным образом в мелкий и средний бизнес и бюрократический аппарат. К началу 80-х годов бюрократы-технократы и другие представители среднего класса составили уже сотни тысяч. Их социальный статус различается в зависимости от положения, уровня и источника (западные или саудовские университеты) образования.

Не все свободные полноправные члены общин были охвачены планами развития. Часть из них не смогла приспособится к новым условиям. До сегодняшнего дня сохраняют кочевой образ жизни остатки некогда многочисленных племен. Однако они поддерживается искусственно королевской семьей через систему субсидий. Экономически кочевое хозяйство уже разрушено.

Поддержка племен носит чисто политический и психологический характер. Численность кочевников на сегодняшний день трудно оценить, однако она не сможет быть большой. Первым ударом по кочевому хозяйству стало создание хиджр при Ибн Сауде - оседлых военизированных подразделений.

Дальнейшими этапами его разрушения стали 30-е и 60-е годы, когда неурожаи трав, падеж скота вытолкнули из традиционной экономической сферы огромные массы бедуинов. Эрозия права племенной собственности на пастбища - “дира” и широкие программы развития при Фейсале ускорили урбанизацию.

Третий и четвертый (1980-1990 гг.) планы развития предусматривали значительный крен в сторону осуществления программ в области сельского хозяйства и местных проектов, которые позволили занять многих бедуинов. Значительная часть выходцев из кочевых племен с 50-х годов стала поступать на работу на нефтяные промыслы АРАМКО, а затем и на другие промышленные объекты.

В настоящее время, пытаясь сохранить своеобразные “психологические заповедники” кочевой жизни, правительство в целом стремится перевести всех кочевников к оседлой жизни. Формирование крупных кочевых групп представляет серьезную угрозу режиму. Но процесс перехода к оседлой жизни происходит стихийно: от отходничества на заработки до переселения семей и целых родовых групп в города и поселки. Все это порождает крупные проблемы. Несмотря на разрушение кочевого хозяйства, племенные связи остались и в городах. Вынужденные занимать низкие социальные ступени бывшие кочевники, сохранившие еще представление о старой жизни, воспринимают свое положение зачастую как неестественное. Они смиряют бедуинскую гордость и вынуждены работать.

Ваххабитская интерпретация ислама и саудовский стиль жизни стали духовными ценностями этого неотрадиционалистского слоя.

Этот слой неполноправного угнетаемого населения Аравии сохранялся в королевстве долгое время. В 1936 г. Ибн Сауд запретил ввозить и вывозить рабов . Но работорговля еще длительное время процветала под прикрытием хаджа. Тысячи поломников, особенно из западной Африки, приезжали в Мекку и не возвращались домой. Некоторые продавались родителями еще до выезда в Аравию. Многие продавали себя в рабство по тем или иным причинам. В 1962 г. число рабов оценивалось в 30 тыс. человек. В 1956 г. правительство Саудовской Аравии отказалось подписать конвенцию ООН о запрете рабства.

Согласно программе “десяти пунктов”, Фейсал запретил рабство в 1962 г. Свыше 10 млн. долл. было выплачено в качестве компенсаций, и этот реликт добуржуазной эпохи перестал существовать.

Экономическая деятельность АРАМКО на первых порах носила самообеспечивающий характер. Вначале компания ввозила рабочую силу. С 50-х годов она начала активно привлекать местный персонал, но уровень его подготовки не позволял его использовать на работах, требующих квалификации.

Несмотря на то, что за последние десятилетия в стране создана современная система образования, предложение квалифицированного труда на саудовском рынке не обеспечивает потребности.

После индустриального бума 70-х годов в страну приехало огромное количество иностранных рабочих, образовавших специфическую и многочисленную прослойку общества. Официально на 1957 год называется цифра в 314 тыс., и с учетом ежегодного 21 % прироста она достигла 813 тыс. в 1980 г. Как и другие официальные статистические данные эта цифра явно не отражает реалий. Даже на 1975 г. оценки колеблются между 600 тыс. и 1.5 млн.. В 1980-1981 гг. только йеменцев которые могли попадать в страну без паспорта, а значит и не учитываться, было около 2 млн.

Это оказало огромное влияние на социальную структуру Саудовской Аравии. Иностранные рабочие заняли ту социальную нишу, которая ранее была предназначена сословию неполноправных свободных в традиционном обществе. Однако их правовой статус не означал, что это происходило автоматически. Значительная часть квалифицированных кадров, особенно европейцев и американцев получали доступ к системе перераспределения прибавочной стоимости.

Провозглашенная в 90-е годы политика приватизации госсектора сопровождалась привлечением и иностранного капитала. Вполне в традициях гражданской общины государство и в этом случае ставило иностранцев в неравное положение. Иностранный капитал допускается в страну только в рамках совместных с гражданами королевства предприятий.

Замедление развития этапов экономики в 90-е годы в связи со сложным финансовым положением и демографический взрыв поставили проблему трудоустройства значительного числа собственных граждан. Политика саудизации рабочих мест давала и в перспективе может дать только ограниченные результаты. Только 12 % рабочих может быть заменена на саудовцев без особого ущерба.

Основные направления оппозиционных движений

Ускоренная модернизация и социальная трансформация вызывали серьезные противоречия, которые выливались в различные оппозиционные движения. Их характеристика позволяет оценить позиции различных социальных сил в процессе развития.

Все оппозиционные движения со времен первой забастовки на промыслах АРАМКО в 1945 г. отражали отношение различных социальных сил к процессу модернизации. Отдельные представители рабочего класса, обуржуазивающаяся верхушка, растущий средний класс и интеллигенция требовали ускоренной ломки традиционных отношений и в зависимости от обстоятельств занимали позиции от радикально-революцион-ной до умеренно-реформистской.

Традиционные силы, представленные кочевниками, улемами и традиционной элитой, ощущая реальную угрозу своему существованию ускоренного капиталистического развития, пытались замедлить модернизацию и вестернизацию, законсервировать старые отношения.

На первых порах оба этих подхода зачастую были объединены, слиты в одном движении. 50-е и 60-е годы прошли под знаком доминирования революционно или модернистски окрашенных течений. Общее состояние умов в арабском мире оказало колоссальное воздействие и на саудовское общество.

Волна забастовок 1953-1956 гг. ускорила появление различных оформленных групп. Национальный Фронт Реформ, созданный в 1953 г. стал основой Фронта Национального Освобождения .В 1963 г. к нему примкнули принц Таляль и его группа.

Коммунисты автономно организовали свою секретную группу - Организацию Саудовских Коммунистов. Обе организации просуществовали недолго, а ФНО использовался как название коммунистическими группами до 1974 г. В августе 1975 г. он стал основой Коммунистической партии Саудовской Аравии, занявшей просоветскую позицию и, естественно, не получившей никакой серьезной поддержки внутри страны.

Основанный в Каире Союз народов Аравийского полуострова имеет насеристскую направленность и связан с недждийцами.

Все светские революционные группы не имеют в настоящее время серьезного влияния. Активные выступления 50-х и 60-х годов внутри страны были успешно пресечены и предотвращены политикой “покупки” лояльности. Огромные суммы, которые оказались в распоряжении правящей верхушки в 60-70 годы позволили создать систему социального обеспечения, которая на время нейтрализовала недовольство низших слоев общества. Именно эти слои сочувствовали революционным движениям. Их революционность была относительной и формальной. В выступлениях был значительный элемент бунта традиционных слоев против модернизации. Вместе с тем, ускоренное развитие все более вызывало неприятие со стороны традиционных сил. Консервативный элемент в оппозиции становится определяющим. Критические настроения в среде традиционалистов нарастали с середины 70-х годов и вылились в восстание 1979 г., когда группа фанатично настроенных людей в количестве 400-500 человек захватили мечеть в Мекке и объявили о приходе мессии - махди. С использованием спецподразделений восстание было подавлено. Несмотря на всю остроту проблемы оно показало, что радикальные идеи не нашли поддержки даже в самых консервативно настроенных слоях населения.

- традиционалисты-ваххабиты, представленные многими улемами,престарелыми богословами. Они достаточно умеренны в критике режима ;

- неоваххабиты-проповедники, учителя, студенты, маргинальные элементы, занимающие антизападную, антишиитскую позицию. Они очень активны и готовы к радикальным антиправительственным действиям. В сентябре 1994 г. их лидеры шейх Сальман Аль-Ауда и Сафар аль-Хавали были арестованы;

- умеренные исламисты, выступающие за принятие либеральных религиозных форм. К ним относится и базирующийся в Лондоне Комитет защиты законных прав во главе с Мухаммадом Аль-Масари. Умеренная критика режима вызывает жесткие действия со стороны правительства;

- шиитские исламисты, представляющие религиозное меньшинство Восточной провинции. Их радикализм в 90-е годы был нейтрализован обещанием Фахда предоставить возможность легализовать религиозную деятельность.

После войны в заливе Фахд наряду с карательными мерами шел навстречу требованиям консервативной оппозиции. Однако стабильность режима и общества зависит от того, как будет решаться задача модернизации в условиях сокращения притока финансовых ресурсов.

В 90-е годы противоречия внутри Саудовской Аравии нарастали. Война значительно обострила их, а сокращение ресурсов уменьшило возможности правительства просто “покупать” лояльность подданных. Состояние платежного баланса королевства в 90-е годы резко ухудшилось. Победа в войне потребовала огромных расходов. Несмотря на то, что Саудовская Аравия увеличила экспорт сырой нефти за счет иракской квоты ОПЕК, низкий уровень цен не позволил ей компенсировать финансовые потери. Общая сумма доходов за 1991 год составила около 160 млрд.риалов (около 70 % дали нефть и газ) при расходах в 260 млрд.риалов. Поступления продолжали сокращаться в течение всех последних лет. Дефицит бюджета привел к уменьшению зарубежных вложений королевства.

Правительство стало сокращать расходные статьи бюджета, в 1994 г. они были урезаны на 20 %. В 1995 г. король запланировал 6% сокращение, а на 1996 г. - еще на 20 %. Все это должно привести к дефициту бюджета, не превышающему 4 % от ВВП - самый низкий уровень за последние 10 лет. Расходы в 150 млрд.риалов (40,7 млрд.долларов) на 1995 г. составили только 38 % ВВП. Средства, выделяемые на здравоохранение, образование, администрацию уменьшились на 20 %, соцобеспечение на 6 %, местное развитие и водные проекты - на 14,6 %, инфраструктуру, промышленность и электроэнергию - на 53 %, транспорт и коммуникации - на 8 %, субсидии - на 24 %. Определенные изменения произошли в фискальной системе. Увеличились сборы за выдачу виз, оформление видов на жительство для иностранцев. Цены на бензин на внутреннем рынке поднялись с 9 центов за литр до 16, на 10-20 % повысилась цена на авиабилеты и телефоны.

МВФ и Мировой Банк требуют более радикальных шагов - полной отмены субсидирования потребительских товаров и введения налогов.

Все это показывает, что процесс модернизации Саудовской Аравии подошел к решающему моменту. Эволюционные реформы главным своим итогом имели перераспределение нефтяного богатства среди всех членов саудовской общины и создание синтезированной социально-политической системы. Традиционные институты вошли в нее и не были уничтожены возможными радикальными изменениями только потому, что нефтедоллары использовались также, как и внешние доходы общины. Трансформированные и самовоспроизведенные, они выступают в 90-е годы уже как неотрадиционные. Но дальнейшему их существованию угрожает невозможность сохранения этих доходов на прежнем уровне. Саудовская Аравия стоит пред необходимостью проведения следующего этапа реформ, когда община начнет распадаться, превращаясь из коллективного собственника нефтяного богатства в совокупность собственников, ведущих свое дело или наемных рабочих. Гражданская община должна стать гражданским обществом. Курс этих реформ уже определен - приватизация государственных компаний, содействие развитию частного сектора, а также “саудизация” рабочих мест. Все эти меры направлены на выталкивание из общинной структуры максимального числа граждан. “Саудовец должен быть неудачником, очень глупым и очень ленивым, чтобы не преуспевать” - говорил король Фахд.

Этот курс, проводимый чрезвычайно взвешено и очень осторожно привел к росту внутренней оппозиции со стороны традиционалистов. Эрозия общины означает постоянное вытеснение последних.

В результате демографического взрыва половину населения королевства составили молодые люди до 15 лет, а 60 % - до 19 лет. Правительство не сможет позволить распространить на них все социальные гарантии, которые имеют сейчас саудовские подданные. Они должны быть обеспечены за счет частного сектора. Уже в настоящее время только 2,4 млн. из 12 миллионного населения страны имеют работу. В предстоящие четыре года Саудовская Аравия должна трудоустроить 600 тыс. выпускников высших школ и университетов. К 2000 г. ежегодно к ним будут добавляться свыше 300 тыс. молодых мужчин, не считая женщин. Создание рабочих мест не может быть проведено только путем “саудизации” - вытеснения иностранной рабочей силы. Саудовская Аравия должна быть индустриализирована, что означает ее коренную капиталистическую трансформацию, не только развитие класса предпринимателей, но и создание собственного саудовского рабочего класса. Это означает постепенное разрушение традиционных общинных институтов и их замену институтами гражданского общества. Но революционные по характеру изменения должны быть осуществлены самой правящей семьей эволюционно-реформистским путем.

В 1996 г. Саудовская Аравия смогла преодолеть бюджетный кризис. Свои результаты принесло сокращение расходов и рациональный подход к реализации программ развития. Положительное влияние на состояние бюджета оказал невысокий, но устойчивый рост цен на нефть, наблюдавшийся в 1996 г.

Здоровье короля Фахда улучшилось, но коллегиальный порядок принятия важнейших решений сохранился. Абдалла укрепил свои позиции, но практически все связывают будущее с Султаном. Целый ряд факторов будут жестко определять его возможности проводить реформы: от уровня цен на нефть, до перспектив выхода Ирака на мировой рынок. Однако определенно можно утверждать, что развитие страны не будет бесконфликтным.

ИСТОКИ ИСЛАМСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА В АЛЖИРЕ

Наблюдаемый в текущем десятилетии подъем исламистского движения фундаменталистов в арабских странах перерос в Алжире от отдельных актов террора в полномасштабную гражданскую войну. Кульминационной точкой, за которой последовал взрыв, стала отмена властями в 1991г. результатов выборов в парламент, завершившихся внушительной победой исламистов. Бескомпромисность этой войны объясняется тем, что она в известной степени приняла характер противостояния двух цивилизаций - западной и исламской.

Дело в том, что после краха политического режима партии ФНО, оказавшаяся у кормила власти часть ее номенклатурной верхушки, главным образом из среды военных, взяла курс на развитие страны по западным моделям. Поддержанная прозападно ориентированной фракцией интеллигенции и крупных предпринимателей, среди которых нередко фигурировал криминальный элемент, новая власть приступила к реализации крупномасштабных либерально-демократических реформ в политической и экономической сферах.

По мере формирования социально-политических и экономических структур нового режима взгляды и интересы различных слоев общества становились взаимоисключающими. Они постепенно приобретали конфронтационный характер в связи с углублением социального нервенства, пропасти между незначительным слоем богатых, сумевших в результате приватизации захватить значительную часть достояния страны, и остальной частью населения. Причем около 20% последних оказались в буквальном смысле нищими, лишенными работы и социальной поддержки государства. Приватизация и сопутствующая ей кампания по рационализации производства сопровождались сокращением персонала и закрытием предприятий.

Ослепленная властью и попавшим в ее руки богатством, новая политическая элита, сформировавшаяся из военной и партийно-хозяйственной номенклатуры партии ФН0, захватив наиболее лакомые куски государственной собственности, совершенно забыла во имя каких целей были начаты реформы. Действуя нередко совместно с криминальным капиталом, она упустила из виду не только историческую преемственность мировоззренческих взглядов основной массы населения с его приверженностью к исламским нравственным ценностям, но и пренебрегла элементарной экономической целесообразностью. В нарушение закономерностей хозяйственного процесса, новая элита с ее неуемной алчностью (а возможно и невежеством), оставила без должного внимания интересы средних слоев населения, которые, как известно, являются во всех странах рыночной экономики основной социальной базой политических режимов и условием нормального функционирования экономики. Спрашивается, зачем надо было приватизировать предприятия с высокой экономической эффективностью, множить и без того высокую безработицу и нищету.

Драматические последствия для общества и государства такого курса, мнимая безальтернативность которого постоянно внушается общественности официальной прессой, не заставили себя долго ждать. Началось вооруженное противоборство между властью и народом.

Вместо того, чтобы замирить общественный протест, выбить почву из-под ног исламистов путем проведения национально-ориентированной политики, в том числе в социальной сфере, власти сделали ставку на военную силу.

А между тем подпитываемое социальным фактором недовольство широких масс населения стремлением нового режима перенести на алжирскую почву западную систему, ее нравственные принципы и культурные ценности, способствовало расширению социальной базы исламистов. Это обстоятельство позволило им трансформировать свое движение, имевшее в начальной стадии религиозно-нравственную основу, в полномасштабную гражданскую войну, в результате которой погибло уже более 50 тыс. человек и конца которой едва ли можно ожидать в ближайшей перспективе, несмотря на обнадеживающие заявления официальных властей.

Хотя правительственные войска нанесли несколько чувствительных ударов по исламистам в 1996 г. (убито 800 боевиков, сдались властям 300 человек), их количество с 1993г. возросло почти на 1000 бойцов и по данным из различных источников составляет от 2 до 9 тыс. человек. В исламистских военных формированиях сражаются и участники войны в Афганистане.

В настоящее время среди наиболее активно действующих отрядов исламистов, расположенных на западе и востоке, а также в горных районах страны, следует выделить "Исламскую армию спасения" (вооруженное крыло ИФС), "Вооруженную исламскую группу", "Движение за исламское государство", "Исламский фронт за джихад в Алжире", "Исламское движение за джихад". Названия этих формирований и активные действия их вооруженных отрядов говорят сами за себя.

Одним из слабых мест вооруженной борьбы исламистов является нередко наблюдаемое отсутствие согласованности в их действиях из-за постоянного соперничества за лидерство среди руководителей этих формирований.

Борьба с вооруженными формированиями исламистов усложняется не только поддержкой их значительной частью населения. Дело в том, что, начиная с 1994 г. наблюдается рост симпатий в отношении исламистов в армии. Не малую роль в этом сыграла их активная пропагандистская работа в армейской среде. Не говоря о рядовом составе, в котором власти в последнее время стремятся увеличить контингент учащейся молодежи из высших и средних учебных заведений с целью нейтрализации симпатии военнослужащих к исламистам, значительная часть младшего офицерского состава вплоть до капитанов (т.е. командиров рот и батальонов), по сведениям французских источников, также симпатизирует исламистам. А практика призыва в армию учащихся не оправдала себя, поскольку многие учебные заведения Алжира, в том числе столичный университет, находятся под влиянием активистов исламистских движений. Поэтому были случаи, когда во время военных действий целые армейские подразделения переходили на сторону повстанцев. И не случайно власти, начиная с 1995г., отдают предпочтение не армии, а силам безопасности, жандармерии и отрядам полиции в борьбе с исламистами.

Ближайшая перспектива не дает оснований для оптимизма в благоприятном для властей изменении сложившихся в армейской среде антиправительственных настроений. Ситуация может измениться даже в худшую сторону, поскольку сегодняшние капитаны через каких-нибудь 10-12 лет заменят прозападноориентированную военную верхушку, которая получила образование в военных учебных заведениях Франции и США.

Следует заметить, что в алжирских властных структурах нет единого мнения в политике относительно исламистов. В их среде имеются непримиримые, которые рассчитывают только на грубую военную силу и отметают любые попытки начать диалог. Более прагматично мыслящие политики понимают бесперспективность открытой борьбы с ними, истощяющей и без того подорванные силы государства и общества. Даже такой, прежде непримиримый противник исламистов как генерал Нэззар, которого считали наиболее вероятным кандидатом в президенты Алжира, после неудавшегося на него покушения и полученного в его результате нервного шока, вынудившего этого политика уйти в отставку с поста начальника генерального штаба, фактически признал необходимость диалога с исламистами.

И в самом деле, внушаемая властями алжирскому обывателю либерально-демократическая догма об универсальности рыночной экономики в условиях террора и голода, резкого снижения жизненного уровня населения, сопровождаемого разбазариванием национального достояния, незаконной приватизацией и финансовыми махинациями, не может изменить человеческую психологию за 3-4 года, укоренившиеся морально-нравственные принципы личности. Мировоззрение мусульманина не вмещается в рамки европейского рационализма. Оно основано на таких категориях как национальная самобытность и социальная справедливость. Для его изменения необходимо достаточно длительное время, исчисляемое не одним и не двумя десятилетиями, причем в условиях благоприятного политического и социально-экономического климата. Разговоры же о естественных трудностях переходного периода первоначального накопления в данном случае носят спекулятивный характер и рассчитаны на недостаточно информированные круги общества.

Достаточно убедительным примером альтернативной модели, давшей весьма положительный эффект экономического развития на базе рыночных отношений, может служить пример Китая, некоторых стран Восточной Европы, а еще раньше - Японии - страны, в которой национальная традиция, психический склад народа были искусно использованы в деле ее модернизации, получившей в итоге ее завершения название "японское экономическое чудо", при этом удалось избежать политического хаоса и социальных потрясений.

Следует отметить, что истоки трагических событий, происходящих в настоящее время в Алжире, исходят из процессов, зародившихся еще в период правления партии ФНО. Речь идет о таких негативных явлениях как злоупотребление властью, кумовство, коррупция, финансовые махинации и т.д. Однако эти негативные явления получили более масштабное развитие после прихода к власти новой элиты.

Загипнотизированная витриной западного стиля общественного бытия, не вникшая в психологию своего народа, в сущность его исторической памяти и религиозного мировоззрения, эта элита, способная лишь к кабинетному теоретизированию, рассчитывала на достижение сиюминутного экономического эффекта, а в итоге завела страну в тупик. Этот эксперимент завершился по сути дела трагедией, который внеся глубокие потрясения в общество, чреват новыми всплесками насилия и терроризма, не только в самом Алжире, но и в Европе, а также в США, где наблюдается рост числа жителей-выходцев из мусульманских стран.

И если весьма незначительная часть городского населения, главным образом крупных городов, сумела найти свою нишу в этой системе, а остальная большая его часть, не говоря уже о людях глубинки, обречена на нищету, то на этой шаткой основе не следует лелеять надежду на благоприятный исход этого эксперимента.

Европейский рационализм, освященный протестантской этикой, принципами которой в XX веке прониклись и другие конфессии Европы, не совместим по своему духу с мусульманской этикой, основанной на принципах шариата. Это относится ко всем сферам общественной жизни - политики, хозяйственной деятельности, социального сектора, быта. Поэтому теория насильственного прогресса, пропагандируемая либерально-демократическими идеологами, не находит адекватного отзвука в душе мусульманина. Она чужда его мироощущению, а поэтому враждебна его духу. Отсюда резкое противодействие со стороны мусульманского общества практическому воплощению теории насильственного прогресса. Это нашло отражение и в иранской революции и в войне в Афганистане и, наконец, в событиях, происходящих в самом Алжире. Рассматривать бескомпромиссную борьбу исламистов только как проявление оголтелого фанатизма - не только не корректно, но и противоречит логике научного поиска.

Известно, что в представлении правоверного мусульманина распоряжения властей ассоциируется как проявление высшей воли, а поэтому подлежат неукоснительному выполнению. Поэтому политическая стабильность в мусульманском обществе может быть достигнута на духовных и правовых ценностях, освященных исламом, которые не насаждаются, а воспринимаются как выражение его внутренних убеждений, его потребностей, традиций, укоренившегося быта. Отсюда необходимость единства властей и общества в оценке духовно-культурных ценностей и морально-этических норм, как условия для достижения стабильности в государстве. С этими принципами и критериями общественной жизни в мусульманском мире, как впрочем и в любом другом обществе, должен считаться любой политик, любая власть, если она хочет быть принята обществом и добиться законопослушания его членов, разделяющих эти принципы,

Следует отметить, что на первых этапах своего существования политический режим ФНО в той или иной мере отвечал этим требованиям. Поэтому он пользовался поддержкой большинства населения страны. Однако по мере того, как нарастал процесс обуржуазивания политической элиты ФИО, сопровождаемый криминализацией ее властных структур и ростом социального неравенства режим терял авторитет и лишился поддержки общества, которое отвергло его, и в конечном итоге развалился. Сменившая его новая политическая элита не только не устранила пороки прежней власти, а, наоборот, как отмечалось, преумножила их и одновременно начала насаждать в стране западные стандарты общественной жизни, главным образом в хозяйственной деятельности, в политической и социальной сферах и, наконец, на бытовом уровне. Это вызвало резкое противодействие практически всех слоев общества, за исключением нуворишей и прозападно ориентированной части интеллигенции. Результат известен: в стране вспыхнула гражданская война, которая, в определенном смысле, приняла характер борьбы двух цивилизаций - западной и исламской.

Запад открыто поддерживает новую политическую элиту Алжира. Однако такая политика, как нам представляется чревата непредсказуемыми последствиями для стабильности во всем мире, провоцируя исламский экстремизм, представляющий реальную угрозу безопасности европейских государств и США, где неоднократно осуществленные акты террора со стороны исламистов вызвали серьезную обеспокоенность общественности и властей. Если прежде Запад использовал замаскированные формы усиления своего влияния в мусульманских странах путем предоставления экономической и технической помощи, наконец, путем подкупа правящих кругов, то ныне - открытая поддержка прозападного политического режима в Алжире может быть воспринята исламским миром, как посягательство на религиозно-нравственные принципы, традиционные нормы общественного бытия, т.е. как агрессия западной цивилизации в отношении исламской цивилизации.

В условиях, когда двухполюсный мир превратился в однополюсный в результате распада СССР, рост экстремизма в мусульманском обществе может существенно изменить баланс сип на мировой арене, причем не в пользу Запада. Китай, претендующий на статус сверхдержавы, активно помогает исламским государствам. Заигрывая с Западом, он одновременно оказывает им экономическую и техническую помощь, в том числе в области ядерной технологии, с тем, чтобы последние могли противостоять США и западноевропейским странам. Это обстоятельство представляет серьезную угрозу установившейся в конце текущего десятилетия политической стабильности в мире, Тот же Алжир может стать плацдармом для нанесения исламистских ударов по европейским государствам, прежде всего по Франции. Не удивительно, что действующая в Алжире Вооруженная исламская группа финансируется Ираном.

Но примечательно другое: наблюдается усиление обеспокоенности правителей даже прозападно ориентированных консервативных режимов, которые очевидно пришли к выводу о том, что позиция Запада в отношении Ислама при новой раскладке военно-политических сил в мире представляет угрозу исламским ценностям, что может свидетельствовать о начале сдвига в отношениях между Западом и мусульманским миром, усилении противоборства между ними.