ВОСТОКОВЕДНЫЙ СБОРНИК (выпуск второй). М., 2001, 374 стр.
Стр. 202-211

Конец 2000 г. ознаменовался очередной вспышкой напряженности на Ближнем Востоке, срывом израильско-палестинских договоренностей и, как следствие этих событий, новым витком противостояния не только на Западном берегу р. Иордан, но и на границе Израиля с Ливаном, где активизировалось движение “Хезболла”. Однако и до начала этих событий на Ближнем Востоке сохранялись нерешенными проблемы, не дававшие возможности для установления мирных отношений между Израилем и арабскими государствами Одной из них продолжал оставаться спор между Израилем и Сирией по поводу территориальной принадлежности Голанских высот.

В XX в. международная граница между Сирией и Палестиной была установлена в соответствии с англо-французским соглашением 1923 г. Голаны остались сирийскими, соответственно под французским мандатом. Ситуация продолжала сохраняться неизменной и после Второй мировой войны и создания Сирийской Республики¹. Статус-кво в дальнейшем подтвердила и резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 181 от 29 ноября 1947 г.

После провозглашения 15 мая 1948 г. Государства Израиль сирийская армия вместе с армиями нескольких других арабских стран вторглась на территорию еврейского государства с целью помешать его созданию. В результате военных действий в 1948-1949 гг. Сирия оказалась единственной арабской страной, которая удерживала в своих руках небольшой сектор территории, предназначенный в соответствии с резолюцией ООН Израилю².

В дальнейшем же в результате переговоров о перемирии несколько полос земли на границе Сирии с Израилем на Голанах были определены в качестве “демилитаризованных зон”. Вплоть до “шестидневной войны” 1967 г. демилитаризованные зоны были ареной непрерывных столкновений между израильскими и сирийскими вооруженными силами. Основная проблема заключалась в том, что Израиль пытался отвести воды р. Иордан в пустыню Негев. В свою очередь, сирийцы, имея топографическое преимущество, вели обстрел израильской техники, проводившей эти работы, что в то время, в конечном итоге, и вынудило Израиль отказаться от осуществления этого проекта.

Важным фактором, способствовавшим обострению обстановки на Голанских высотах, была поддержка со стороны Сирии террористических актов, осуществлявшихся палестинцами, которые проходили подготовку на сирийской территории. Однако нельзя не отметить, что со своей стороны Израиль “...хотел мира с арабами, если он будет заключен на его условиях, но война с арабами дала бы ему лучшие границы”³. Тем не менее Сирия, контролировавшая сильно укрепленный плацдарм – Голанские высоты и имевшая благодаря этому возможность практически безнаказанно обстреливать северные районы еврейского государства, представляла собой того соседа Израиля, который в силу непримиримости его лидеров выступал едва ли не в качестве главного противника Израиля.

В ходе июньской войны 1967 г. израильские войска захватили как бóльшую часть Голан, так и г. Кунейтра и часть вершин Хермона.

В ноябре 1967 г. была принята резолюция Совета Безопасности ООН, которая требовала от Израиля уйти со всех захваченных им территорий. Одно из ее положений гласило: “Необходимо прекращение всех притязаний и вражды, а также уважение и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства региона, их права жить в мире в безопасных и признанных границах, без каких-либо угроз или актов насилия”⁴. Таким образом, обе враждующие стороны должны были пойти на взаимное признание. Однако этого не произошло. Стратегия Сирии строилась на необходимости продолжать вести, по терминологии сирийских идеологов того времени, “народную войну” с “сионистским образованием”. Ее итогом должно было стать изгнание захватчиков со всех оккупированных арабских, в том числе и сирийских территорий. Лидеры Сирии вновь планировали ведение бесконечных пограничных стычек с врагом, используя, в частности, палестинские формирования. Эта позиция была подтверждена на состоявшемся в 1968 г. VII региональном съезде Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ) – правящей партии Сирии.

Израиль, со своей стороны, стремился превратить Голаны в своеобразный буфер между двумя государствами и создавал там целую сеть военных и гражданских объектов. Фактически это означало, что Голанские высоты должны были стать неотъемлемой частью Израиля, что заранее исключило бы вопрос об их передаче Сирии.

13 ноября 1970 г., в результате военного переворота, квалифицированного затем официальной сирийской идеологией как “исправительное движение”, к власти в Сирии пришел Хафез Асад, который на долгие годы стал ее руководителем, определявшим внешнюю и внутреннюю политику страны. На повестку дня был вновь поставлен вопрос о возвращении Голан, что рассматривалось новым руководством, помимо прочего, как способ легитимации нового режима и в этой связи акцентированного доказательства его большей, чем у его предшественников, патриотичности. С этой целью Сирия приняла участие в октябрьской войне 1973 г. Несмотря на первоначальные успехи, сирийской армии не удалось, тем не менее, удержать освобожденный ею обширный район восточнее Голан.

Однако затем в течение нескольких месяцев она продолжала вести объявленную X.Асадом “войну на истощение”, подразумевавшую непрерывные нападения на Израиль в приграничных районах. Эта тактика оправдала себя, и 31 мая 1974 г. было подписано соглашение о разъединении войск. Израиль при посредничестве госсекретаря США Генри Киссинджера отвел войска с захваченной им в 1973 г. сирийской территории, а также вернул Кунейтру. Условия соглашения Сирия расценила как свой несомненный успех. Тем не менее Израиль сохранил за собой Голаны и возведенные там стратегические объекты. В регионе высот были размещены силы ООН по разъединению и наблюдению. Это дало повод X.Асаду заявить, что “Израиль начал понимать, что оккупация не гарантирует его безопасность”⁵. Все последующие годы Сирия была максимально сдержана на Голанах.

В декабре 1981 г. израильский премьер-министр М. Бегин принял решение о распространении израильской юрисдикции на Голанские высоты. Соответствующий законопроект был принят кнессетом. Этот шаг, естественно, привел к обострению сирийско-израильских отношений. Он не был одобрен и в США. Госсекретарь А.Хейг отмечал в этой связи, что аннексия Голан несет в себе “угрозу всему мирному процессу на Ближнем Востоке”⁶.

Непримиримые позиции Израиля и Сирии не давали надежды на установление мира в регионе. Только после войны в Заливе, последовавшей вслед за оккупацией Кувейта Ираком в августе 1990 г, появились признаки возможных изменений в политике Сирии. Она направила в Персидский залив свою дивизию, которая, хотя и не участвовала в боевых действиях, тем не менее, символизировала участие этой страны в войне против Ирака, на стороне многонациональных сил, возглавлявшихся Западом. Возможно, именно так X.Асад давал понять, что Сирия больше не заинтересована в сохранении статуса ортодоксального противника каких-либо форм сближения с Западом. Очевидно, что сирийское руководство реалистично оценивало и внутриполитическую ситуацию в СССР, отдавая себе отчет в том, что главный внешнеполитический союзник Сирии не только не был способен отстаивать свои позиции в регионе, но и не мог оказывать сколь-либо существенную поддержку Сирии. Впоследствии сирийский президент согласился с идеей участия своей страны в Мадридской мирной конференции, начавшейся в октябре 1991 г. Однако Сирия продолжала постоянно настаивать на всеобъемлющем мирном договоре и принципе “мир в обмен на территории”. Иными словами, небольшая коррекция тактики не подразумевала смену стратегии.

Делегации Сирии и Израиля, которые проводили встречи в Вашингтоне в рамках мадридского мирного процесса, не смогли прийти к какому-либо компромиссному варианту. Сирия не отказывалась от требования о полном выводе израильских войск со всех оккупированных в 1967 г. территорий, Израиль же в то время не был к этому готов. Чуть позже, после прихода к власти в Израиле в 1992 г. Партии труда во главе с ее лидером И.Рабином уже израильская сторона предприняла попытки нахождения точек соприкосновения с Сирией. Формула И.Рабина “глубина мира равна глубине отступления” должна была побудить Сирию к установлению мирных отношений, и чем более полными они будут, тем полнее будет отступление Израиля, с возможностью даже полного вывода войск с Голанских высот.

Очевидно, что эта постановка вопроса не нашла понимания уже у Сирии, которая требовала от Израиля недвусмысленного заявления о готовности покинуть Голаны, а уже потом, как считали в Дамаске, сирийское руководство могло бы со своей стороны санкционировать заключение мирного договора с Израилем. К тому же Сирия увязывала свою готовность к переговорам с готовностью Израиля к миру с другими арабскими странами и решением палестинской проблемы. Это требование вытекало как из баасистской идеологии, так и из стремления сирийского режима повысить значимость Сирии в регионе, особенно после поражения Ирака. Израиль, в свою очередь, не мог позволить себе оказаться зависимым в мирном процессе с Сирией от ситуации на оккупированных палестинских территориях или, в частности, на юге Ливана и настаивал на том, чтобы движение к заключению мирного соглашения с Сирией стало бы самостоятельным направлением ближневосточного мирного процесса.

В 1994 и в начале 1995 гг. переговоры между Сирией и Израилем представляли собой нерегулярные встречи официальных лиц двух стран в Вашингтоне при посредничестве США. И.Рабин выступал за встречу с X.Асадом, но тот не выразил желания вести прямые переговоры с израильским руководителем. В то же время сирийский президент продолжал подчеркивать в своих заявлениях и интервью, что “Израиль, как только пошел мирный процесс, начал воздвигать препятствия и ставить преграды, обходя стороной принципиальные вопросы и нужды мира, все время изворачиваясь, как только надо было ясно высказаться относительно основных положений мирного процесса, резолюций ООН или формулы “земля в обмен на мир””⁷.

Стороны обвиняли друг друга в нерешительности и непоследовательности. В то же время эти взаимные обвинения лишь скрывали движение обеих стран к более серьезной конкретизации собственных позиций. Цель Израиля состояла в обеспечении безопасности своей территории в случае отступления с Голан. Он требовал не только демилитаризации той зоны, которую покинут его вооруженные силы, но и отвода сирийских войск из приграничного района, а также возможности разместить станции раннего оповещения на Голанах, т.е. прозрачности границ. Со своей стороны Израиль был согласен на установку аналогичных сирийских станций на своей территории в Верхней Галилее. Цели Сирии были более стратегическими. Сирия должна была показать себя Западу как государство, не поддерживающее терроризм, и в то же время показать арабам свою способность диктовать Израилю свои условия мирного процесса.

В начале 1995 г. Израиль предложил четырехлетний график вывода своих войск с Голанских высот, по примеру отхода Израиля с завоеванных в 1973 г. египетских территорий, как это было зафиксировано в израильско-египетском мирном договоре. При этом первый этап отвода войск должен был сопровождаться установлением дипломатических отношений между двумя странами. Таким образом, Израиль стремился получить гарантии продолжения мирного процесса. В то же время Сирию устраивала нормализация отношений лишь после полного вывода войск, осуществленного максимум за полгода. К тому же Сирия не была согласна на вывод войск к международнопризнанной границе 1923 г. Она настаивала на границе, существовавшей до 4 июня 1967 г., что не только давало ей несколько дополнительных участков территории, но главное – позволяло иметь выход к Тивериадскому озеру⁸. Из-за несогласованности позиций двух сторон переговоры зашли в тупик.

Однако в дальнейшем ход переговоров несколько оживился после того, как Ш.Перес в мае 1995 г. выступил с далеко идущим заявлением по возможному выводу израильских войск с Голанских высот. Основной проблемой в тот период было продолжающееся несогласие Сирии обеспечить доступ Израилю к станциям раннего предупреждения на Голанах. Не нашло ее поддержки и предложение об участии американских специалистов в управлении станциями. В результате переговоры замедлились.

Серьезным ударом по переговорам стал террористический акт, организованный “Хезболла” в южном Ливане, в результате которого были убиты девять израильтян⁹.

Трудность для Израиля представлял также стиль ведения переговоров президентом X.Асадом, который не показывал, что Сирия готова пойти на изменение своей позиции, с одной стороны, а с другой, – решительно выступал против ведения секретных переговоров, как это было в случае с Египтом, Иорданией или же Организацией освобождения Палестины.

После убийства в ноябре 1995 г. премьер-министра Израиля И.Раби-на, премьер-министром стал Ш.Перес. Его приход к власти сопровождался прогрессом на сирийском направлении мирного процесса. В своей речи перед кнессетом накануне своего вступления в должность он заявил, что пришло время рассматривать одновременно все аспекты взаимоотношений с Сирией, а не выделять лишь проблему безопасности Израиля¹⁰. Вместе с тем он направил и личное послание президенту Сирии, в котором содержался намек на согласие Израиля уйти с Голанских высот в обмен на выполнение требований о том, чтобы X.Асад помог в получении Израилем признания со стороны всего арабского мира, а также на прекращение Сирией поддержки движения “Хезболла”.

В декабре 1995 г. госсекретарь США У.Кристофер провел переговоры с сирийским и израильским руководителями – X.Асадом и Ш.Пересом и заручился их согласием на возобновление переговоров между двумя странами в Уай Плантейшн, в США. Прорыва на них, однако, не последовало. Более того, победа на досрочных выборах премьер-министра в Израиле лидера правых Б.Нетаньяху положила этим переговорам конец.

Переговоры были возобновлены лишь в 1999 г. Следует отметить, что Сирия была, пожалуй, в большей степени заинтересована в этом. Ее экономика переживала спад. Ей не удавалось справиться с ежегодным приростом населения в 3,2%, инвестиции были заморожены, на всех уровнях государственного аппарата процветала коррупция¹¹. К тому же сирийский режим опасался проводить реформы, что могло привести к усилению предпринимательских слоев и усилению социальной напряженности. В этих условиях возвращение захваченных территорий могло бы дать козырь правящей власти и создать необходимую базу для осуществления некоторых экономических преобразований. В то же время Сирия стремилась выглядеть в глазах Запада умеренной страной, что подразумевало необходимость проведения переговоров с Израилем. Однако эти переговоры, как считали в Дамаске, не должны были быть слишком результативными, чтобы не подорвать авторитет Сирии в арабском мире.

1999 г. был выбран X.Асадом для возобновления контактов с Израилем, поскольку в то время шла подготовка передачи власти его преемнику – сыну Башшару Асаду. X.Асад хотел бы, чтобы Башшар с самого начала своего правления мог проявить себя как сильный лидер, который способен строить отношения со всеми странами мира, не исключая и Израиль. Все это, однако, не изменило требований Сирии. Она готова была гарантировать мир Израилю только при благоприятных для нее результатах переговоров, т.е. восстановления ее суверенитета над Голанскими высотами.

20 сентября 1999 г. состоялась встреча между президентом США Б.Клинтоном и министром иностранных дел Сирии Ф.Шараа. США поставили перед Сирией задачу определить свои позиции по проблемам безопасности, водных ресурсов, нормализации отношений и условиям вывода сирийских войск из Ливана, которые находились там со времени продолжавшейся долгие годы в этой стране гражданской войны. Сирия отказалась обсуждать эти второстепенные, как она считала, вопросы до того, как новый премьер-министр Израиля Эхуд Барак не подтвердит свое согласие на вывод израильских войск с Голан к границе 1967 г. Это выглядело проблематичным, хотя бы потому, что правительство Э.Барака определило израильские поселения на спорных высотах как территории, имеющие приоритетное значение для получения субсидий и снижения налогов. Израильское правительство продолжало строительство на Голанах новых жилых комплексов. Все это, безусловно, вызывало недовольство Сирии. Официальные сирийские лица утверждали, что И.Рабин в июне 1994 г. через госсекретаря США У.Кристофера передал заявление, адресованное X.Асаду, в котором он обещал полностью уйти с Голан. Однако в Израиле это отрицали.

Помимо вопроса о Голанах, в двусторонних израильско-сирийских отношениях существуют другие насущные проблемы. Сирия претендует на участок земли, захваченный ею в 1948 г. Обладая этой территорией, она сможет контролировать бóльшую часть водных ресурсов Тивериадского озера, на что Израиль, конечно же, никогда не пойдет. Не снят с повестки дня и вопрос о контроле над выполнением условий мирного договора, после того, как он будет подписан. С этой целью израильтяне настаивают на создании на территории Голанских высот наземных станций слежения. Остается также проблема демилитаризованных зон.

Кроме того, израильтяне постоянно поднимают вопрос о том, что Сирия поддерживает терроризм. Это непосредственно связано с деятельностью организации “Хезболла” и с проблемой Ливана. В мае 2000 г. израильтяне вывели свои войска с юга Ливана. Сирийцы посчитали необходимым заполнить образовавшийся вакуум и усилили поддержку “Хезболла”. Это давало им возможность продолжать оказывать давление на Израиль. В то же время они считают, что Ливан – это сфера их особых интересов, и они стремятся сохранить над ним свой контроль. Ливанское руководство не протестует против той роли, которую взяла на себя Сирия. В то же время убежденный, что он является полноправным участником мирного процесса, Ливан выдвинул список своих собственных требований, которые Израиль должен выполнить до того, как мирный договор между ними может быть заключен. Они включают в себя: ликвидацию лагерей палестинских беженцев в Ливане, освобождение всех захваченных Израилем или его союзниками ливанских заключенных и военнопленных, компенсацию за смерть и разрушения, причиненные стране в течение истекших лет, возвращение семи деревень и фермерских хозяйств, отторгнутых от Ливана в 1949 г., прекращение практики забора воды из ливанских источников¹².

Ливан – один из козырей Сирии в ее переговорах с Израилем. В октябре 1999 г., во время официального визита премьер-министра Ливана Селима Хосса в Дамаск, обе стороны подписали соглашение о широком сотрудничестве и координации действий в различных сферах, в том числе во внешней политике, а также обещали поддерживать друг друга в любых обстоятельствах. Это явилось продолжением Договора о братстве, сотрудничестве и дружбе, подписанного обоими государствами в 1994 г. Тем самым позиции Сирии усиливались, что давало ей возможность выступать на переговорах с Израилем от имени двух государств.

С другой стороны, подписание мирного соглашения с Израилем может вызвать нежелательные для Сирии последствия, связанные с Ливаном. Вполне вероятно предположить, что Ливан изменит свою внешнеполитическую стратегию и, несмотря на исторические связи с Сирией, будет стремиться к тому, чтобы стать самостоятельным игроком в ближневосточном процессе. Такое развитие событий лишит Сирию ценного козыря в ее отношениях с Израилем. Ослаблению позиций Сирии может способствовать и подписание израильско-палестинского соглашения. Пока этого не произошло, Сирия может представлять собственную позицию как твердую и неуступчивую.

15 декабря 1999 г. переговоры между сирийцами и израильтянами были возобновлены. Они проходили в Вашингтоне, и в них участвовали премьер-министр Израиля Э.Барак и министр иностранных дел Сирии Ф.Шараа. До начала переговоров Э.Барак подчеркнул, что “Израиль готов работать вместе с сирийскими партнерами, чтобы создать другой Ближний Восток, где нации будут жить друг с другом в мире, взаимном уважении и добрососедстве”¹³. Таким образом, налицо был определенный прогресс в позиции Израиля. Он предпринимал шаги, направленные на сближение с Сирией. Возможно, это было следствием внутриполитической ситуации, сложившейся в Израиле, где число противников принципа “мир в обмен на территории” неуклонно росло. В этих условиях необходимо было добиться определенного прогресса на переговорах с сирийцами.

Представитель Сирии Ф.Шараа, напротив, еще раз жестко обозначил принципиальную позицию Сирии, заявив, что “мир для Сирии может означать возвращение всех ее оккупированных земель”. Он подчеркнул, что “для Израиля мир будет означать конец психологического страха, что израильтяне будут продолжать жить в условиях оккупации, которая является, несомненно, источником всех противоречий и войн”. Он добавил, что “возвращение сирийских земель, можно надеяться, ознаменует начало межцивилизационного диалога и достойной конкуренции в различных областях – политической, культурной, научной и экономической”¹⁴.

Таким образом, сирийский представитель подчеркивал, что мир будет более выгоден Израилю, чем состояние враждебности. С другой стороны, в его словах была выражена готовность Сирии к полномасштабным отношениям с Израилем, на которых они постоянно настаивали. Поэтому, несмотря на видимость сохранения прежней позиции, Сирия все же обозначила возможность достижения компромисса с Израилем. Вполне возможно, что это было связано с внутриполитическими событиями, происходившими в Сирии. Президент X.Асад готовил страну к передаче власти своему сыну Башшару. Это вызвало активизацию сторонников младшего брата президента Рифата Асада, приведшую к кровавой бойне в октябре 1999 г., когда приверженцы последнего были разгромлены. Они захватили поселок, расположенный вблизи г. Латакия на берегу Средиземного моря. Бой между ними и армией продолжался несколько дней. По официальным источникам, армия потеряла 52 человека убитыми¹⁵.

Официальная точка зрения на события такова. Сторонники младшего брата президента построили порт, который по сирийским законам является нелегальным, поэтому сирийские силы по борьбе с наркотиками и контрабандой разгромили его. Приверженцы Рифата утверждают, что это не был порт, а всего лишь причал для личной яхты самого Рифата. Он в прошлом занимал пост вице-премьера, но из-за разногласий с президентом был выслан из страны и с 1986 г. проживает в ссылке во Франции. Р.Асада считают сторонником проведения в Сирии либеральных реформ и заключения мира с Израилем. Поэтому для Хафеза Асада восстановление внутренней стабильности было приоритетным. Он, с одной стороны, хотел продемонстрировать стремление Сирии к миру, чтобы лишить сторонников своего брата преимуществ, с другой, опасался, что подписание мира с Израилем осложнит внутриполитическую ситуацию, так как вызовет недовольство среди значительной части сирийского населения. Как справедливо было отмечено в статье, опубликованной в журнале “Middle East International”, “никто из сирийцев не верит, что возможен “теплый мир” между Сирией и Израилем. Слишком много горечи и гнева. Надо, чтобы ушло целое поколение, чтобы преодолеть враждебность”. Это естественно, поскольку, в частности, 130 тыс. человек покинули свои дома, когда Израиль оккупировал Голанские высоты. Сейчас вместе с семьями их более 400 тыс. Сирия будет требовать компенсации потерянного беженцами и финансирования восстановления деревень, разрушенных израильтянами после оккупации ими Голанских высот¹⁶.

Кроме того, в сирийско-израильских отношениях существовало слишком много трудноразрешимых проблем. Одна из них – проблема водных ресурсов. Проблема воды является как проблемой пограничного разграничения, так и проблемой обеспечения безопасности.

Израиль ставит перед собой следующие цели: контроль над Баниасом, где находится один из трех основных источников р. Иордан (другой находится в Израиле, а третий – в Ливане); полный израильский контроль над верхним течением р. Иордан, Тивериадским озером и огибающей этот водный бассейн дорогой. Сирия вряд ли согласится отдать Баниас, даже если взамен она получит горячие источники в Эль-Хамме, к югу от Тивериадского озера. Кроме того, она будет настаивать на том, чтобы получить доступ к верхней части р. Иордан и северной части Тивериадского озера. Иными словами, это та же позиция, которую Дамаск занимал и накануне войны 1967 г. Если Сирия получит доступ к северной оконечности Тивериадского озера, то она готова будет дать разрешение израильтянам использовать дорогу вокруг озера, даже если она будет пересекать сирийскую территорию. В ответ Сирия может гарантировать, что не будет вмешиваться в процесс поступления воды с Голан в р. Иордан и в Тивериадское озеро, не будет загрязнять озеро или увеличивать его соленость. Однако даже в условиях мира воды будет недостаточно. Сирия собирается после заключения мира поселить на Голанских высотах 500 тыс. человек¹⁷. Как известно, еще накануне войны 1967 г. бόльшая часть сирийско-израильских вооруженных столкновений происходила из-за нерешенности водной проблемы и попыток сторон отвести воды р. Иордан.

Из-за невозможности найти компромиссное решение сирийско-израильские переговоры в 1999 г. оказались безрезультатными и были прерваны.

10 июня 2000 г. умер Хафез Асад. Новым президентом страны стал его сын Башшар. Израиль надеялся, что с новым руководителем ему будет легче найти взаимопонимание. Однако в одном из своих первых интервью, данном выходящей в Лондоне газете “Аш-Шарк аль-Авсат”, Б.Асад заявил, что “будет настаивать на возвращении Голанских высот до заключения каких-либо соглашений с Израилем”¹⁸. Это – повторение давней позиции Сирии, которая не дает надежд на подписание в обозримом будущем каких-либо соглашений с Израилем, хотя сирийское направление и приобретает в настоящее время особое значение для Израиля, который после обострения в конце 2000 г. отношений с палестинцами вновь оказался перед необходимостью налаживать с ними диалог.

В то же время приход Б.Асада к власти дает возможности для изменения сирийских подходов к проблеме заключения мирного соглашения с Израилем. Он как лидер лично не связан с последствиями “шестидневной войны”, а, следовательно, имеет больше пространства для маневра. Весьма показательна в этой связи речь министра иностранных дел Сирии Ф.Шараа, который сохранил свой пост и при новом президенте. Выступая в январе 2000 г. на конференции Союза арабских писателей в Дамаске, Ф.Шараа, который и при X.Асаде был своеобразным рупором сирийской внешней политики, говоря о сирийско-израильских отношениях, заявил, что, когда речь идет о военной конфронтации, баланса сил между арабами и Израилем не существует. Однако, подчеркнул он, Сирия может повернуть эту конфронтацию в политическое, экономическое, торговое и культурное соперничество¹⁹. Тем самым была бы заложена, по его словам, основа для нового подхода к проблеме урегулирования сирийско-израильских отношений. Важно подчеркнуть, что сирийцы не видят возможности военного решения этой проблемы. Политическое же решение будет зависеть не только от позиций двух сторон, но и от успешного продвижения мирного процесса на Ближнем Востоке, прежде всего заключения мира между Израилем и палестинцами.