АРАБСКИЕ СТРАНЫ ЗАПАДНОЙ АЗИИ И СЕВЕРНОЙ АФРИКИ (НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ,ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА). Москва 1997

В плеяде современных арабских политических деятелей президенту Сирии Хафезу Асаду принадлежит особое место. Он выделяется даже в списке колоритнейших ближневосточных лидеров, каждый из которых отнюдь не грешит стандартностью Причем выделяется не по внешним признакам, хотя обладает хорошо узнаваемым имиджем, и не долгожительством на вершинах власти – несменяемостью лиц на высших государственных постах на Ближнем Востоке никого не удивишь.

Речь идет о том глубинном, что делает Асада, пожалуй, фигурой номер один в регионе. Он – президент “трудной” страны. Ее население всегда отличалось повышенной политической активностью, внутренней раскованностью и стремлением к самовыражению, что делало сложным процесс управления чрезвычайно политизированной массой людей. К тому же все существование Сирии в качестве независимого государства беспрерывно сопровождалось ожесточенной конфронтацией с Израилем в рамках коллективного арабского противостояния, а в последнее время и в сольном исполнении.

В исключительно сложных обстоятельствах Асад сумел политически мобилизовать население, подчинив его одной цели – консолидации нации на борьбу с внешним противником. Причем созданные им скрепы оказались настолько прочными, что позволили перенести длительное и нешуточное давление со стороны внутреннего врага в лице братьев–мусульман, приведших Сирию на грань гражданской войны на рубеже 70–80–х годов. Никакой другой арабский лидер не находился столь долгое время в столь неблагоприятных обстоятельствах и не выходил из них с честью, как это удалось Асаду. Более того, сирийский президент, пройдя через многие испытания, обрел статус национального гаранта стабильности, не формального, а реального, что широко признается в Сирии в самых разных общественных слоях. Наличие такой фигуры – важный фактор для благополучия страны, несущей в себе неукротимую и нерастраченную энергию участия в политических делах.

Именно при Асаде, несмотря на многочисленные проблемы, связанные, в первую очередь, с отвлечением огромных ресурсов на нужды обороны и безопасности, Сирия смогла добиться серьезных успехов на экономическом фронте, во всяком случае, оградив себя на наиболее уязвимом направлении – продовольственном. Созданные запасы делают ее практически неподвластной диктату мировых производителей продовольствия – они же и главные оппоненты Сирии в международных и других делах.

По существу, в других условиях Асад мог бы получить титул отца нации, и это едва ли кого–нибудь покоробило бы. Однако его амбиции не идут так далеко, хотя проявления вождизма как линии в оформлении его политического присутствия в обществе просматриваются повсеместно.

Хафез Асад не делает себе саморекламы, не говорит недомолвками, чтобы возбудить к себе интерес, не выступает с громогласными заявлениями по мелким поводам. Это не его стиль смолоду. Хотя в период его правления Сирия переживала тяжкую долю борьбы и смуты, требовавших жесткости и бескомпромиссности, Асад не обрел клейма одиозности.

В любой ситуации Асад кажется естественным. Трудно предположить, что этот человек может утратить контроль над собой или упустить нить, связывающую его с окружающей политической действительностью. Асад создал себе ореол деятеля, знающего аргументированные ответы на любые вопросы, способного противостоять любым вызовам. И, видимо, это не натянутый имидж, созданный искусными политическими визажистами, а реальное качество человека, позволяющее ему безошибочно ориентироваться в океане политических противоречий, конфликтных ситуаций, столкновений взаимоисключающих интересов, которые переполняют регион. Наверное, не без его участия сложилось распространенное мнение, что без Сирии можно начать дело в регионе, но без ее благословения его нельзя окончить.

Не надо думать, что Сирия всегда оказывалась на высоте положения. Частенько обстоятельства складывались не в ее пользу. И тогда в ее адрес звучали обвинения в поощрении терроризма, в заигрывании с экстремистами, в контактах с наркодельцами, в других нелицеприятных делах, а “Эмнести интернэшнл” отлучала ее от сонма благопристойных государств.

Тем не менее Сирии удавалось восстанавливать свой авторитет, сочетая гибкость и твердость в отстаивании своих интересов. Даже маленькая страна заставляет считаться со своими желаниями, если ее политика имеет взвешенный характер, отличается реализмом и строится на трезвом осознании своей роли. Ведь ключи к миру в регионе лежат и в ее руке.

Поведенческий стереотип Сирии определяется ее лидером. Его личный вклад в превращение страны в полноценного и равного партнера в региональных взаимоотношениях исключительно велик. Последнее прошлогоднее телевизионное интервью президента американцам показало, что его страна исполнена достоинства, стремится к миру, но имеет свои взгляды на проблему окончательного урегулирования.

Заставить уважать себя и свои взгляды – вот идеология Асада на международной арене, и для этого он использует методы, которые помогли ему возвыситься в собственной стране. Молодость Асада и пора его становления как гражданина пришлись на исключительно своеобразный период в новейшей истории Сирии, который характеризовался мощным подъемом идущего от низов демократического движения, когда любой, даже незначительный факт, только казавшийся угрозой национальным интересам, вызывал огромные митинги, массовые демонстрации протеста и акции неповиновения. Это была естественная реакция улицы на зажатость страны военными режимами, проявление не выплеснувшегося в свое время задора от лестной победы в борьбе за независимость над Францией, над которой витал ореол победительницы во второй мировой войне. Видимо, тогда Асад, как человек педантичный и рассудочный, понял, что демократия может перерасти в анархию, если не будет направляема и управляема.

Дальнейшее мужание Асада как борца и политической фигуры происходило на фоне серьезнейших событий, развертывавшихся на Ближнем Востоке. Огромное их многообразие – от борьбы против военных блоков до Суэцкого кризиса – наложило отпечаток на его воззрения и взгляды, которые в дальнейшем окрепли в Египте, где он служил офицером в исключительно привилегированной истребительной авиации, в Советском Союзе на базе в Луговой, во время службы на крупных командных должностях в авиации и армии. Вознесенный волей обстоятельств на высший пост в стране, он был подготовлен к тому, чтобы взять на себя всю полноту власти и ответственности за ее судьбы.

Асад вышел из алавитской общины, члены которой исстари трудятся на земле. Вековые гонения на них, вызванные неприятием их веры и обычаев, закалили жителей гор, сделали их стойкими и гибкими одновременно, осмотрительными и расчетливыми. Эти качества, усиленные личным хладнокровием и силой интеллекта, и унаследовал Асад.

Асад пришел к власти в исключительно сложное время. Ближний Восток экономически почти агонизировал. Конфронтирующие с Израилем страны находились на грани истощения, и Сирия среди них. Отношения с соседями оставляли желать лучшего.

У нового президента был очень ограниченный набор средств, чтобы выправить ситуацию. Упор был сделан на консолидацию населения вокруг правящей партии Баас и на поощрение частного сектора наряду с сохранением и развитием сектора государственного. Оба решения были продиктованы тогдашним положением Сирии и ситуацией вокруг нее. Баас к тому времени прочно укрепилась в общественной жизни и мощно цементировала ее. Концепция народной демократии как гарантия дальнейшего укрепления ведущей роли правящей партии казалась в тех условиях весьма подходящим инструментом для контроля политической сферы, а социалистические идеи – для окормления общественного сознания. Либерализация же экономики была данью капитализму, с которым Сирия не порывала окончательно, но который оставался ведущим укладом в хозяйственной жизни, несмотря на социалистическую фразеологию и такие же лозунги, которыми была обклеена вся страна.

Показательно, что в Сирии в этом плане ничего не делалось до конца. Социализм присутствовал лишь в виде крупного госсектора, централизованного планирования, элементов рабочего самоуправления на производстве. Капитализму также не давали хода, и он пребывал в усеченной форме.

Два момента способствовали такому балансированию меж двух стульев – помощь арабских нефтеэкспортеров и необходимость соответствовать стандартам двух противоборствовавших мировых общественно–политических систем одновременно. Хотя Сирия выбрала стратегическим союзником Советский Союз, все же и Запад с его экономическим и политическим потенциалом был силой, с которой не стоило входить в откровенный конфликт.

Единственно, что правящий режим делал в Сирии, сообразуясь только с финансовыми возможностями, это социальная защита населения и политическая мобилизация этого последнего в рамках подконтрольных партии многочисленных и разнообразных массовых движений и организаций. В силу объективных причин второе направление развивалось более успешно. Между тем это последнее обстоятельство, весьма роднившее сирийскую практику с советской, а также события рубежа 70–80–х годов – борьба с религиозной оппозицией, сопровождавшаяся массовыми репрессиями и подавлением любой оппозиции – заставляла многих обвинять режим Асада в авторитарности. Не помогал от обвинений и демократический имидж в виде действовавших органов представительной власти, национального прогрессивного фронта, многопартийности в виде Баас и четырех рудиментарных партий и организаций, выборы и референдумы. Многие говорили о нарушении прав человека, отсутствии свободы выбора, перспектив гражданского общества, засилье служб госбезопасности.

Такая трактовка сирийской действительности времен Асада, верная по форме, тем не менее звучит несколько абстрактно. Сирия – производное от восточных деспотий, под гнетом одной из которых – османской – она пребывала не одно столетие. Сюда надо добавить традиционно низкую значимость индивида для исламского общества и всеподавляющее значение общины как коллектива, довлеющего над отдельной личностью. Исторические условия развития послевоенной Сирии в борьбе с Израилем и стоявшими за ним силами при слабости ресурсной базы и социальных противоречиях в обществе требовали жесткой централизации и подчинения конфронтационной идее. Для этого и служили механизмы авторитарности, которые действительно просматриваются в политической жизни Сирии при Асаде. И ничего другого в Сирии быть и не могло, учитывая ее историческое наследие, положение как объекта непрерывного воздействия со стороны двух глобальных систем, необходимость мобилизации всех сил на отпор и противодействие жесткому давлению.

Асад, как правило, хорошо осведомлен о пределах возможного, и его авторитаризм носит, позволительно сказать, дозированный характер, отличаясь от брутального иракского несопоставимой с ним мягкостью и как бы избирательностью. Он как бы более соответствует национальному сирийскому характеру – в целом терпимому и обходительному.

Отношение к Асаду со стороны сограждан не всегда однозначное. В основном, как кажется, скептицизм вызывается проявлениями того, что можно определить как культ, особенно, когда он выражается в многочисленных визуальных образах помимо того, что имя вождя каждодневно на слуху. Тем не менее отношение в обществе к своему лидеру уважительное. При всех симпатиях и антипатиях, Асад пользуется большим авторитетом среди сограждан, готовых видеть некий символ в том, что его имя, переводимое как “оберегающий”, как–то соотносится с тем, что страна не знает серьезных потрясений и смут.

Он сумел обрести такое отношение еще с начала 80–х годов, когда в ожесточенной борьбе за власть с экстремистами сумел не дать разгореться гражданской войне, единственный раз проявив исключительную жесткость наряду с обычной своей терпеливостью, тем снискав благодарность обывателей.

Опыт Асада еще раз подтверждает роль личности в истории. Его энергичность, уверенность в себе, способность убеждать и утверждать свою правоту делом действительно сделали его единоличным вершителем судеб страны. Во всяком случае, слово лидера является наиболее весомым в хоре его единомышленников. Личные качества этого человека превратили его в силу, возвысившуюся над обществом. Вероятно, это обстоятельство дает наблюдателям возможность утверждать, что Баас ныне уже не та. Превратив местное общество из стада чертей, каковыми оно изображалось в политических карикатурах 50–х годов, в организованную массу сторонников режима или, по крайней мере, его попутчиков, она, как считают, выдохлась, чему в немалой степени способствовало и крушение советской компартии, под обаянием методов оргработы которой явно находилась Баас.

Не исключено, что уход в небытие КПСС показывает магистральный путь, которым пойдет и Баас, являющаяся государственной партией. Однако такой поворот событий не будет означать, скорее всего, умаления роли лидера, создавшего много точек опоры и заработавшего очки на откровенном патернализме по отношению к своему народу.

Остойчивость режима до сих пор серьезно обеспечивалась за счет несговорчивости в делах с Израилем. Неуступчивость Асада импонирует улице, которая ассоциирует это с арабским патриотизмом. Последнее телевизионное интервью Асада показало, что Сирия не изменила своего подхода к миру и продолжает проявлять неуступчивость. Более того, Сирия готова ужесточить свою позицию и продемонстрировать неудовольствие тем, как обстоят дела с урегулированием. В подтверждение этого Асад отметил, что ни один здравомыслящий человек не может и думать о том, что Сирия пойдет на мировую, пока часть ее территории остается в руках израильтян.

По мнению наблюдателей, Асад – большой мастер затягивать и развязывать узлы. Его поступки и слова всегда обращены на достижение цели и часто являются составляющей долгосрочных многоходовых комбинаций. Сирия не боится вызывать пересуды оригинальностью или неожиданностью своих шагов. Так было, когда страна отказалась участвовать в Амманской экономической встрече, а затем проигнорировала международную встречу в верхах в Шарм эш–Шейхе. У сирийцев есть свои резоны, но все же слишком большое дистанцирование от региональных и международных мероприятий лишает ее на какое–то время выхода в сферу мирового общения, которое дает лишний шанс на понимание.

Тем не менее, в любом случае Сирия не окажется в проигрыше. Ведь ныне вероятность войны бесконечно мала. Непомерные, по масштабам маленькой страны, военные расходы, ранее отвлекавшие до 50% текущего бюджета, могут быть переориентированы на нужды хозяйственного развития. В стране есть нефть, способная приносить в казну по 3 млрд. долл. в год, фосфаты, спрос на которые на мировых рынках пока не ослабевает, колоссальные возможности для развития туризма, доходы от которого могут быть сопоставимы с поступлениями от сбыта хлопка на мировом рынке. Либерализация экономики и переключение на рыночные механизмы вкупе с коммерциализацией гигантского госсектора могут сообщить колоссальный импульс всей хозяйственной системе Сирии, которая никогда слишком не отдалялась от мирового капиталистического хозяйства. А развитие на этой основе среднего класса с его буржуазно–демократическими ценностями и отход режима от прежних строгостей – освобождение политзаключенных, выборы в парламент с независимыми депутатами и т.п. – могут хотя бы внешне приобщить Сирию к числу немногих, кто в развивающемся мире не чурается демократизации.

Общая ситуация для Сирии складывается, как будто, приемлемая. Ведь от долгожданного мира ее отделяет только переговорный процесс, который в нынешних условиях имеет лишь одну перспективу – быть рано или поздно завершенным. Защита национальных интересов на пути к этому составляет тяжелую черновую работу, выпавшую на долю человека, которому скорее всего, предстоит закрыть черную страницу в истории арабско–еврейского противостояния.

Президент Асад мужественно выполняет свой долг так, как он его понимает и несмотря ни на что. Но даже государственному мужу не чуждо человеческое. Совсем недавно он пережил личную драму, потеряв сына, с которым связывал надежды на продолжение своего дела. Кажется, это несчастье лишь усилило ореол отрешенности вокруг первого лица в государстве, с которым как–то само собой связывается впечатление воздержанности, скромности и уединенности. Недаром едва просматривающийся на вершине горы дворец, воспаривший над столицей, по общему убеждению, может служить символом его личности.

Асад – человек своей эпохи – эпохи революций, войн, жесткого противоборства. Стереотипы поведения часто въедаются в натуру, подменяя опыт и интеллект. Кажется, что президент Асад не таков. Он просто сохраняет лицо, и не будучи чужд понимания прогресса, стремится войти в историю как гражданин, принесший своей родине максимальную пользу. Его профессия обязывает к этому.