ИЗ ЭССЕ Е. ШТЕЙНЕРА "НЕСПЕШНОСТЬ ВЕЧНОСТИ"

  <...> Есть несколько городов, особо значимых на карте ойкумены своей символической отмеченностью, - и Вечный город Рим, и Третий Рим, он же Порт Пяти Морей, и Афины - колыбель философии и демократии, и Мекка художников Париж, и Вавилон современности Нью-Йорк, не говоря о подлинном Вавилоне... Ряд этот можно продолжать долго, выдвигая те или иные приоритеты, но это будет спор за второе-третье или десятое-одиннадцатое и т. д. места. Первое же занято прочно и обсуждению не подлежит. Да и можно ли что сравнить с Иерусалимом! <...>

  Иерусалимские камни - зримое воплощение метафизической сути Израиля, его земли и людей. Обилие камня поражает, он всюду - в стенах зданий, в вымостке дорожек и тротуаров, в выступах скальной породы на уступчатых склонах, в декоративных нагромождениях посреди газонов (откуда всего один шаг до сада камней), наконец, постоянно бросается в глаза такая чисто иерусалимская примета, как памятные камни. Едва ли не на каждом углу скромные, но внушительные кубы сообщают на двух языках (английском и иврите), что этот садик или эту детскую площадку устроили на деньги очередного богатого друга и поклонника из Нью-Йорка. Это может показаться назойливым и нескромным, но в какой-то момент я подумал, что, может быть, в такой форме выражается у многих евреев рассеяния желание вернуться - и остаться в камне! - в Иерусалим.

  Вселенскость Иерусалима зримо материализована в его топографии и топонимике. Разные кварталы города могут служить иллюстрацией к идее мистического стяжения всего земного пространства в единый сакральный центр.

  В Иерусалиме поражает разнообразие географических названий: слова типа "гора", "холм", "долина", "равнина", "поле", "сад", "вид", "источник", "пруд", "возвышенность" и др. входят составной частью в имена собственные - Хар ха-Цофим (Гора обозрения), Гиват-Шапира (Холм Шапира), Эмек Рефаим (Долина духов). Байт ва-Ган (Дом и сад), Эйн-Керем (Виноградный источник), Рамат-Рахель (Возвышенность Рахели), Хацел-Дама (Поле крови) и др. Это отражает многообразие ландшафта Иерусалима, где в необычайно концентрированном виде сосредоточены, казалось бы, все возможные в природе разновидности рельефа. Удивительным образом Иерусалим расположился одновременно на холмах и в долинах, на равнинах и крутых склонах. Особенность города - доступность едва ли не с каждой точки широкого обзора, панорамного охвата пространства с далекими домами на горизонте. Это возможно благодаря тому, что обилие возвышенностей позволяет смотреть окрест практически всегда сверху. Недаром преобладают названия, связанные с высотой: хар, рамот, маалот, гива. Воистину, в Иерусалиме часто чувствуешь себя в буквальном смысле "поднявшимся". <...>

  Частые перепады высот придают городу особую живописность. Обилие лестниц, крутые склоны, облицованные камнем, прихотливые серпантины улиц - все это непреднамеренности естественной спонтанности и натуральной жизни саморастущего городского организма. В Иерусалиме практически нет (разве что в новейших районах, да и там рельеф спасает от единообразия) геометрически рассчитанных прямых проспектов и правильных квадратных площадей. Даже бедные кварталы с их сравнительно однообразными блоками выглядят, как правило, отнюдь не уныло, ибо свободная расстановка зданий предохраняет застройку от схематичной унифицированности.


  Иерусалим - не только образ земли в миниатюре. Он вобрал в себя еще и едва ли не все возможные виды человеческих поселений. В его топонимике есть множество названий типа "город" (Кирьят-Йовель), "деревня" (Кфар-Нахум), "село" (Неве-Яаков), "поселение" (Мошава Германит) или совсем библейски-сказочные - "Виноградник Авраамов" (Керем Авраам), "Надел братьев" (Нахалат ахим); даже иерусалимский рынок именуется "Иудейский стан" или "Лагерь Иехуды" (Махане Иехуда). Иными словами, в Иерусалиме есть все - деревни, села, поселки, виноградники, лагеря; к этому можно прибавить существующие и поныне отнюдь не в названиях арабские деревни с ослами и козами, и даже настоящий киббуц (Рамат-Рахель) - с полями, павлинами, бассейном и концертным залом - в черте столичного города Иерусалима. А над всем этим - просто Старый город (ха-Ир ха-атика).


  В Иерусалиме захватывает дух даже от простого разглядывания плана города. История всех стран и народов отражена на карте - и на камнях. Первые и основные - это, конечно, евреи. Дом Израилев, что зафиксировано в названии одного из старейших районов города (Бейт-Исраэль), расположившегося между улицами Ста крат (Меа Шеарим), пророков Иезекиила (Иехезкел) и Самуила (Шмуэль ха-нави) и Судей Израилевых (Шифтей-Исраэль). Ну, а кроме названий, связанных непосредственно с библейскими евреями и Святой землей, в Иерусалиме представлена вся география.

  Это кварталы: Бухарский, Армянский, Христианский... Есть даже Африканский квартал, почти растворившийся уже в Мусульманском. Там с XVI века селились паломники, а также потомки рабов из Судана, Сомали и Чада.
  Это колонии; Американская, Немецкая, Греческая, примыкающая к Немецкой и доселе населенная отчасти греками, есть даже Испанская колония (в районе Хевронской дороги), больше известная, впрочем, по одноименному ресторану.
  Это площади: Французская - с коллежем Терра Санкта и с французским кафе и культурным центром; Датская - с памятником датским антифашистам; Голландская...
  Это улицы: Чили, Колумбия, Коста-Рика, Никарагуа, Мексика, даже Верхняя Вольта, которая, презрев географию, расположилась между Гватемалой и Уругваем на юго-западе города... <...>
  Говоря о человечестве в миниатюре, населяющем Иерусалим, не следует понимать это просто как еврейский интернационал. Существует несколько малочисленных, но весьма колоритных групп давних обитателей Города, которые добавляют ему если не святости, то своеобычности, - уже упоминавшиеся армяне, греки, а также сирийцы, копты, эфиопы и многие другие, включая, например, русских сестер и итальянских братьев. Где еще можно увидеть настоящих живых древних египтян, почти уничтоженных и ассимилированных арабами у себя на родине, - если не в Иерусалиме, в коптском православном монастыре или церкви царицы Елены. Или взять вовсе экзотических иерусалимских японцев, приверженцев иудействующей секты "Макуя". Они утверждают, что происходят от одного из десяти потерянных колен, и в их мифологии содержится немало "фактов", подтверждающих древнее еврейское происхождение японского народа. Или настоящие русские (не советские) - они живут в Иерусалиме в Гефсиманском саду, где можно встретить также настоящих русских старушек из Парижа или Австралии.
  <...> Иерусалим - овеществленный в камне сакральный принцип. Иерусалим - сведение неба на землю, и его насельникам, как ангелам небесным, более приличествует распевать в хоре и почивать в облаках, нежели погрязать в расчетливой житейской прозе.


  Иерусалим - это и не город вовсе.
  Это - текст, который надо читать. Текст, который пишется уже три тысячи лет на разных языках и состоит из множества наслоений, местами продолжающих друг друга, местами поясняющих, местами перечеркивающих. Где-то этот текст стерся и больше уже невосстановим, где-то на одном и том же камне оставил свои письмена всяк сущий в нем язык, и читать их нужно вновь и вновь, вытягивая разные линии смысла. <...> Иерусалим вечен. У вечности же, как сказал поэт, всякий может позаимствовать, ибо вечность - как морской песок...


Евгений Штейнер (род. 1955) - искусствовед, японист, доктор филологии, Родился в Москве, в 1991 г. репатриировался в Израиль. В настоящее время работает в Японии.
Цит. отрывки из эссе "Неспешность вечности" приводятся по журн. "Панорама Израиля" (Иерусалим), 1992, №275-276, сс. 54-60.